— А ты в курсе, что это самый большой завод в городе? Там
половина населения работает, между прочим. Фронтовиков полно. А они
ребята простые, долго рассусоливать не будут. Хорошо если просто
пойдут к вам детали выяснять, а если переправят статью своим
друзьям-знакомым. Тогда что? Нам такая всесоюзная слава не нужна.
На носу тридцатая годовщина победы, а вы нам такой подарочек
приготовили значит...
— Да это "боксеры" виноваты. Ну в школе физрук секцию бокса
ведет, так они на этом заморыше и отрывались.
— А комсомол значит спокойно смотрел, как на их глазах доводят
до самоубийства советского человека, так получается? Ты что, совсем
сбрендил? Ты же о партийной карьере мечтаешь, придурок. Да если у
тебя в биографии появится такая запись, как потворствование
несознательному элементу, доведение до самоубийства... Все, ставь
крест на своих мечтах, тебя не то что в партию, уборщиком в
общественный туалет не возьмут. Понял, нет?
— Так что же делать? — На комсомольца было жалко смотреть.
Бледный, губы дрожат.
— Что делать? Гасить скандал. С тренером придурошным поговори, с
"боксерами" этими. Как хочешь, но что бы тишина была и покой. Иначе
полетят головы, да так, что мало никому не покажется.
...Комсомольский вожак стоял возле школы и не знал, что делать.
Тренер уехал на рыбалку. Искать его было бесполезно. Значит
разговор откладывался до понедельника. Оставалось сделать внушение
спортсменам. В других обстоятельствах он бы не стал с ними
связываться, но выхода не было. Юный карьерист устремился к
детскому дому и уже на подходе понял, что опоздал. Он не справился,
не оправдал, не выполнил. Все, хана мечтам...
В больнице было хорошо, но все хорошее когда-нибудь
заканчивается. За эти две недели Мишаня отъелся, по крайней мере
живот уже не прилипал к позвоночнику. Гость качественно обустроился
в голове. Собственно гостем его уже называть и не стоило. Мозг он
раскрутил уже процентов на двадцать. Реакция возросла, скорость
восприятия. Все свободное время пацан тренировался в саду. Ставил
удар, разрабатывал связки. Тельце было легким, зато резким. От
этого он и предполагал плясать.
В пятницу его выписали. Оформили к вечеру и разрешили остаться
еще на ночь. Из детдома принесли одежду. В больницу-то в ту
памятную ночь он прибыл в одних трусах. Теперь же рассматривал
светлую рубаху с коротким рукавом и голубые шорты. А вот сандалии
категорически не понравились. В голове забрезжила интересная мысль.
Утром предстояло первым делом зайти на базар. Миха поужинал в
последний раз усиленной порцией. Поварихам попалась та самая
газета, сироту они жалели и уж гарнир валили от души. А ему только
того и надо было. Картофельное пюре оказалось тем самым идеальным
питанием для него. Крахмал, а его там было много, годился для
большинства задач, которые требовалось срочно решать. Белок тоже
нужен, конечно. Но с этим спешки не было.