Слезы, они соскользнули с ресниц совершенно не прошено, как,
впрочем, и слова:
- Вы летели на эти игры побеждать…
Он молча потянул меня к себе, усадил на руки, обнял, прижав мою
голову к своему плечу, и целуя мои волосы, прошептал:
- Все будет хорошо, слышишь?
Норт сам в это не верил. Уже не верил. Он, как и все они, Дан,
Эдвин и Ташши, готовился сдохнуть, но спасти как можно большее
количество людей… и меня.
В двери вежливо постучали.
Сразу стало ясно что стучит Эдвин, потому что только он умел
«вежливо» стучать рукоятью меча, и действительно стоило Норту
крикнуть «Входи», как появился Харн. Некромант был бледен, выглядел
немного осунувшимся, но при этом излучал спокойствие несокрушимой
скалы из Приграничного хребта, что делит территорию Темной империи
и Миров Хаоса.
- Я смотрю тебя привели в форму за одну ночь, - со странной
интонацией протянул Норт.
- Даже не спрашивай, - хрипло ответил Эдвин.
Подошел к кровати, на ходу развеяв призрачный магический меч,
посмотрел на меня, пристально оглядел с нечесанной головы до
скрытых под одеялом ног и хрипло констатировал:
- Кровь проснулась.
Я ничего не ответила на это, а Норт спросил:
- С какого расстояния ощутил?
- Метров за сто до ворот, - голос Харна стал сиплым.
Эдвин откашлялся, и добавил:
- Это чувствую не только я. Похоже распространяется на всех.
Норт как-то крепче обнял меня, затем спросил:
- Там уже начали собираться?
- Да, я за тобой, - кивнул Эдвин.
Глянул на меня, развернулся и вышел.
Дастел посидел еще несколько секунд, затем произнес:
- Кровь если и будет - совсем немного, Айшарин притормозила
процесс. Если захочешь спускайся вниз, если нет, можешь остаться
здесь.
Он уложил меня на постель, укрыл, поцеловал на прощание и
вышел.
Не став разлеживаться, я вскоре поднялась, и отправилась в
ванную. Кровь была. Там, где ей полагалось быть, и на каждом пальце
под ногтем уже засохшая. Осмотрела ногти – внешне от обычных
человеческих они ничем не отличались, разве что выглядели более
ухоженными, словно их только что отполировали до блеска. Примерно
так же выглядели и волосы – блестящими, яркими. И глаза. Я смотрела
на себя в зеркало и не узнавала больше свои глаза. Никакого ухода в
коричневый цвет - ярко зеленые, с черным зрачком и черной
опоясывающей радужкой. Не мои глаза. Совсем не мои… Волосы – из
невнятного руссо-шатенового оттенка стали цвета темного золота.
Насыщенного золотого цвета, при том, что брови и ресницы оставались
черными, яркими… не моими. Я смотрела на себя в зеркало и мое
отражение нравилось мне все меньше с каждой секундой.