- Хочу, чтобы ты пообещала мне кое-что.
- Что?- шепотом спросила я, осторожно касаясь кончиком пальца
пуговки на его рубашке.
Несколько секунд Дастел молчал, а затем произнес:
- Если меня не станет, пообещай, что останешься с Артаном.
Моя рука на его груди замерла.
- Я не говорю, что ты должна быть с ним как женщина, - быстро
уточнил Норт, - но дай слово, что останешься с ним, под его
защитой. Я…
Он замолчал, я и вовсе не хотела что-либо говорить.
- Когда ты против, ты молчишь. Знаешь об этом?
- Знаю, - тихо ответила я.
Палец вновь прикоснулся к пуговке, медленно обвел ее по
контуру.
- Ты хочешь вернуться к отступникам? - спустя несколько минут, с
трудом проговорил вопрос Норт.
- Нет, - совершенно честно ответила я.
А затем, тихо добавила:
- Я никогда не была у отступников, Норт. Все что я знала о них
было светлой стороной медали. О темной я узнаю лишь сейчас…
Когда я вернулась от мастера Агуда, дядя Тадор уже не
реагировал. Я звала и звала много раз, но ответом мне была звенящая
тишина и мертвенно бледный месяц. После я несколько часов просидела
над планом Ульгера Шерарна, с отчаянием признав - план был
гениален. План был гениален настолько, что вмешательство в него на
всех этапах не принесло бы нам ничего. План был дьявольски
чудовищен и он учитывал все варианты и помехи, кроме одной –
меня.
Меня брат дяди Тадора не учел.
А вот все остальное…
Ульгер знал, что Норт является пробужденным темным лордом.
Знал о силе Дана с неимоверной точностью рассчитав максимум,
который некромант был способен влить в заклинание.
Знал, что Эдвин практически достиг уровня Мастера меча.
Знал, что Ташши имеет доступ к запретным знаниям и в критической
ситуации ими воспользуется.
План был идеален.
И этот идеальный план сейчас лежал в столе у меня. Не стала
относить его Гаэр-ашу по одной простой причине - хотела дать ему
возможность поспать хоть несколько часов.
- Риа, - тихо позвал Норт.
Прижалась к нему чуть сильнее и прошептала:
- Утром. Давай все утром.
Его ладонь, лежащая на моей талии, скользнула по животу и Дастел
хрипло предупредил:
- Утром тебе будет больно.
Я сначала не поняла. Потом накрыло предчувствием беды. Жуткой
беды. Приподнявшись, в ужасе посмотрела на Норта. В темноте его
глаза горели отчетливым синим пламенем, волосы… коротко стриженные
еще несколько часов назад, снова доходили до плеч.