Сегодня, по-моему, фантастической литературы в сотни раз больше, но новых качественных, прорывных книг еще меньше. Не так давно я принимал участие в семинаре молодых фантастов и услышал там, что Стругацкие устарели. Я сказал этому молодому писателю: «Давайте подождем хотя бы десять лет и посмотрим, вас будут печатать или по-прежнему Стругацких».
С писателями-фантастами, братьями Стругацкими, Ольгой Ларионовой и Станиславом Лемом мне посчастливилось встречаться и беседовать. С Лемом мы встретились во время конференции в Варшаве. Я любил его книги, считал и считаю Лема одним из лучших фантастов. Мы говорили о «Солярисе» – фильме, который Тарковский снял по его роману. Лему фильм категорически не понравился: «Я видел своих героев другими!». Я возразил: «Литература и кинематограф – два разных искусства. Если снять роман с буквальной точностью – получится подстрочник. А зачем он нужен, когда можно прочитать вашу замечательную книжку? По законам кинематографа Тарковский сделал героев такими, какими он видел их глазами режиссера».
Я признался Лему, что очень люблю его рассказ «Нашествие с Альдебарана», в котором простые польские крестьяне побеждают представителей высшей агрессивной цивилизации. Я очень люблю и некоторые рассказы о пилоте Пирксе. Вообще, несмотря на небольшой спор, это был добрый разговор. Общались мы, конечно, по-русски.
Много лет я был активным читателем фантастики. Сегодня я фантастику почти не читаю, больше интересуюсь научно-популярной литературой. Полеты в космос не так меня волнуют, как вопрос, кто мы, откуда и куда? Гомо сапиенсы мы или еще не сапиенсы… или уже не сапиенсы. Я хочу понять логику нашего существования в истории. Действительно ли мы произошли от обезьян, эволюция которых заняла миллионы лет? А мы преодолели путь от них до себя за несколько десятков тысяч лет? Вмешался ли кто-то в этот процесс и его ускорил? Или обезьяны – это предыдущая цивилизация, и раньше они были тоже людьми, но деградировали, оттого что стали потребителями…
Школа, книги, Дом Занимательной Науки – вся система образования помогала мне стать ученым и космонавтом. А что сегодня, в XXI веке? Поделюсь тревогой. И в школе, и в научных институтах, и в космонавтике главную роль стали играть деньги. Ими можно созидать, но можно и разрушать. Специалистов пенсионного возраста стали быстренько увольнять, добиваясь экономии средств. До всех этих «денежно-базарных» отношений, например, в нашей космической отрасли был мощный сплав опыта и молодости. Бережно передавался тот опыт, который не передать в указах, приказах и чертежах. И уходили лишь тогда, когда знания были переданы. А потом был допущен разрыв: поспешили убрать пенсионеров, и молодежь стала робкой. Мы решали любые задачи – первый спутник, первый человек, обратная сторона Луны, – что бы ни ставилось, решалось все.