– Ладно, Марина, не сердись, ты же знаешь, что я просто хочу тебе добра. А эта привычка пить с утра до добра не доведет.
Марина издевательски расхохоталась:
– Слушай, не строй постную физиономию, это тебе совсем не идет. Добра ему захотелось! Илюша, для тебя добро имеет лишь сугубо материальное выражение!
– Ну, почему же, – вяло запротестовал Нагорный. Углубляться в такие материи ему вовсе не хотелось – было не до них.
– Да, ладно, давай не будем о вещах, недоступных твоему пониманию, – великодушно процедила Марина. – А что касается дел… Возник один старикан и сказал, что у него есть подлинник прижизненного портрета Державина…
Нагорный, подняв брови, уставился на жену:
– Ты серьезно?
– Смотри на дорогу, а то в столб врежешься!
– Думаешь, это и на самом деле может быть подлинник? – уже загораясь, спросил Нагорный.
– А вот придет старикан с портретом, мы и определим, – охладила его пыл Марина. – теоретически – может. Я смотрела источники.
– Слушай, это же потянет тысяч на пятьсот долларов! Полмиллиона…
– Вот именно столько старикан за него и хочет, – засмеялась Марина.
– Он что – с ума сошел?
– Да нет – говорит, безвыходные обстоятельства, деньги нужны срочно. Что-то про свою дочь рассказывал…
– Ты умница.
– Ишь, как мы запели… Может, ты мне еще нальешь?
Илья Борисович последние несколько лет большую часть времени проводил в Штатах и Европе – российский рынок художественных ценностей ему как-то приелся. Ведь он крутился на нем с юных лет, когда впервые окунулся в этот мир, распродавая коллекцию часов внезапно умершего деда. Это было в последние годы советской власти, когда жизнь сорвалась с катушек и понеслась как сумасшедшая черт знает куда. Однако правоохранительные органы еще действовали, и начинающий коммерсант Нагорный свел с ними тесное знакомство. Из него пытались сделать секретного агента, а Илья, хоть и был молод тогда, решил, что выгоднее быть как бы двойным агентом – работать и на органы, и на себя. Тем более, что с помощью информации, которая доходила до него, он провернул несколько вполне серьезных дел. Но в какой-то момент зарвался и обнаглел. Кураторы из органов поняли, что, выполняя их поручения, он слишком много берет для себя, прикрываясь именем конторы. На него обиделись и включили в группу спекулянтов антиквариатом, не делавших никакого различия между честно купленным товаром и краденным, и даже добытым банальным грабежом или обманом. Мало того, их еще обвинили в том, что они сами заказывали и организовывали грабежи и нападения.