– Как не узнать, во-о-он она, у самой дороги. Место памятное.
Мы поравнялись с обугленным пнем и увидели, что у самой земли пробился и окреп молоденький стройный росточек.
– Надо же! – вздохнула Варька. – Березка, умирая, дала жизнь своей доченьке: живи, мол, красуйся под солнцем.
Идем, думаем.
– Ты часы хорошо запрятала? – поинтересовалась Варька.
– Хорошо, они у меня в платке зашиты, вот в этом, каким я подпоясалась.
– Ну и ладно, раз так. А то мало ли чего… Этот вражина, что у тебя Сашкин обед сожрал, может запросто по лесу шастать, подкарауливать, чтоб грабануть кого. Он теперь человек пропащий, волк затравленный. Такой-то на все решится. Я вот складничок прихватила, думаю, если что, так и я…
От ее слов стало жутковато. Лес показался еще сумрачнее и таинственнее. Пооглядывались и бредем дальше молча. Варька Баранова, тяжело ступая по белому песку, идет медленно, низко опустив голову, я – за ней шаг в шаг.
– Тетя Варя, а о чем вы задумались? Расскажите что-нибудь интересное про себя, – попросила я.
– А ничего интересного в моей жизни не было. С малых лет с мачехой жила, уж чего тут интересного да хорошего. Била она меня, окаянная, есть не давала. Помню, один раз крепко избила за то, что не отдала ей крестик, маманькой подаренный. Говорит мне: «Отдай, Варька, крестик, а отцу скажешь, что потеряла. А я тебе за него новое сатиновое платье сошью…». Я стала плакать, пригрозила, что отцу пожалуюсь. Вот тут-то она на меня и накинулась. Уж как она своими ручищами хлестала меня по лицу, по голове, ногами пинала.
Я вспомнила браслет с русалками, спросила:
– А браслет, как же она его не забрала?
– А браслет, душа-девица, был у тетки, папкиной сестры. Тетка мне его уже на моей свадьбе подарила, вот мачеха этот браслетик и не могла к рукам прибрать. Ох и змея подколодная! Я от нее готова была в омут броситься. Может, и бросилась бы, да судьба надо мной сжалилась: подвернулся парнишка, посватался. В шестнадцать годочков я вышла замуж за моего Степу Баранова.
Варька вскинула голову, будто приглашая лес выслушать ее наболевшее, и низким голосом с хрипотцой запела:
Ой, не по шелку, не по бархату хожу,
А я хожу, хожу, хожу, ой-да по острому ножу…
Оборвав пение, обняла меня за плечи и душевно посоветовала:
– Не выходи рано замуж, не спеши! Ой не спеши, душа-девица.