– Вот зашел проведать садовника, подумал: а вдруг обидели.
– Садитесь за стол, Тимофей Иванович.
– Да я сыт. Пришел сообщить, что завтра поутру вы, садовник, приглашаетесь к управляющему заводом для деловых переговоров.
– Ну хоть чашечку чаю.
– Чайку с удовольствием, Анна Гавриловна.
Скрипнула дверь, вошла соседка Горохова. Уже в третий раз. В первый раз соли попросила, унесла соль, полщуки и пяток яблок невиданной красы. Во второй раз безмен ей понадобился. Масляные ее глазки так и крутились, так и стреляли. Унесла кусок пирога, кругленькими своими постреляла, и такие в них были интерес да любопытство, что безмен остался на лавке: повод прийти в третий раз. Дверь вновь скрипнула:
– Ой, бестолковая я, извиняй, Анна Гавриловна, безменчик заберу.
– Тетка Горохова, может, еще что надо? Сразу забирай, а то у нас двери скрипят – слушать тошно, – это сказал Андрей, стоя у окна и обрывая листик за листиком с ни в чем не повинной герани. Горохова подхватила безмен, скрипнула дверью.
– Не надо бы, Андрюша, так. Ты же ее знаешь.
– Как не знать, завтра хоть на улицу не выходи…
И правда, Горохова на «пятачке» все бабенкам обсказала, что видела и чего не видела. Новость по душе пришлась:
– Господи-и-и! Наконец-то Анюта избавится от грошовой поденки.
– И то правда. Да будь я такая красавица, как Анюта, разве же я бы так жила, так бедствовала, как она?!
– А Тимофей Иванович?
– Он же был с малолетства закадычным другом ее покойного Трофима. Он крестный всем детям Анюты.
– А я видела его. Красивый мужик, если чего у них сладится, пара всем на зависть.
Эта пара «на зависть всем»! и стала моими родителями, отцом и матерью.
…Прошло шесть лет. Не просто, не безоблачно складывалась жизнь у родителей. Соседка по дому аккуратно информировала «пятачок» у колодца:
– Известное дело, курсаковская порода, вся их династия такая – с гонором!
– Так и мастера – золотые руки, есть чем и погордиться. Ихние хрустальные вазы украшают дворцы да замки по столицам и заграницам.
– А Павлика хоть и жалко, перепадает ему от отчима, так и родненький папашенька не потерпел бы такого. Мать поутру снарядит сына, накормит, отправит в школу – учись, родненький, а родненький не в школу, а в лес, на песчаные карьеры и ну командовать сорванцами из поселка и ближайших деревень. Каждый вояка смастерил себе деревянные наган, кинжал, саблю.