прохожих. Это он («человек-леший») напугал Тоню. Люди справедливо считали таких начальников «врагами народа» и полагали, что именно они окружают вождя и дают ему ложные советы.
«Рассказывают люди, что пишут Сталину со всех концов нашего государства большого, просят помощи, защиты, справедливости, да только все эти письма не допускают до Сталина, нет им пути-дороги в Кремль. Цепными собаками встали враги народа у Кремлевских ворот и сничтожают конвертики с болью нашей и горючими слезами, с муками человеческими. На кострах горят мешки с нашими письмами» (46).
Вот эту стену Варвара решила пробить, это адское пламя загасить. Поэтому прежде, чем пойти в «Торгсин», отправила Сталину заказное письмо от несчастных матерей. Она прошла через все испытания. Даже путь в город и обратно эквивалентен фольклорному. Они идут с Тоней по песчаной дороге, затем по лесу («через пески сыпучие, через леса дремучие»). Но волшебными дорогами овладели антагонисты. Поэтому вместо изобилия – пустые скорлупки, вместо свободы – смерть и неволя. Варьку и ее мужа арестовали и увезли неизвестно куда. Старшую дочь Веру определили в детдом, младшая умирает от голода.
Все действия героини получают обратный результат. Во времена антихристовы сказка превращается в повесть о Горе-Злосчастии. «Бывает так в жизни: прицепится к иному беда и никак от нее не отбиться» (54). Не отбились от нее Варвара и многие-многие ее земляки. Либо сгинули в чужих краях, либо уснули вечным сном на местном кладбище.
Тоне в числе немногих удалось вырваться из лап смерти. Возможно, ей на роду было написано выжить… Возможно, потому что является хранительницей родовой памяти. Приемщик забрал только серебряные крышки от часов, а сломанный механизм вернул девочке со словами: «Сохрани на память…» (46). Как ни велик соблазн, ничего не продает она в Минске. «Ценных» вещей у нее всего три: свой сатиновый костюмишко, бабушкино полотенце с вышивкой и подушка. «Мама, когда ее укладывала в чемодан, говорила: «Береги подушку, это тебе материнская память. Голову прислонишь – маму вспомнишь. А будет так, что и поплачешь в подушечку, тогда сердцу легче станет, она твою боль утишит…» (63).
Выжила Тоня, потому что от горя и страданий не очерствела ее душа. Верно ей сказала Дуська-могильщица: «Жизнь наша горькая. Она ой как человека прошибает. И случается, самую что ни на есть ангельскую душу опалит, обуглит, как огонь головешку» (67).