– Давай! Заезжай! – коротко бросил Миха, как только дверцы ворот открылись достаточно для того, чтобы протиснулся «шевроле».
Степан немного надавил на педаль газа, и автомобиль аккуратно вкатился во двор, после чего он заглушил двигатель и выбрался из-за руля. Следом за ним, протиснувшись мимо наваленных сумок, выскочил Буль и прижался к ногам хозяина.
– Здоров, Колян, – протянул руку хозяину дома Мишка.
– Ну, здоров, Михась! – пожал в ответ протянутую руку здоровяк. – Каким ветром принесло?
– Да вот… пересидеть пару деньков надобно. – Мишка почесал рукой подбородок. – Пока вся эта неразбериха не успокоится.
Яковлев многозначительно кивнул за спину, намекая на то, что творилось в городе последние три дня. Хотя сейчас было потише – ни тебе сирен «скорой помощи», ни стрельбы… впрочем, последняя долго ждать себя не заставит – иногда все же слышались хлопки пистолетов или звуки, характерные для автоматных очередей. Но где именно стреляли, сказать было сложно – все же над водой звуки распространяются быстро.
– Думаешь, что оно все само рассосется? Даже бодун сам по себе не рассасывается.
– Ну, посмотрим, – философски заметил мужчина, не забывая оглядываться по сторонам.
– Ладно, заходите в дом, – кивнул в сторону крыльца Николай.
– А кто в доме, кроме тебя? – зыркнул недобрым глазом по сторонам Миха, пытаясь понять, нет ли кого постороннего.
– А тебе какое дело? Тебя это волновать не должно… – недовольно пробурчал хозяин, но потом все же ответил: – Дочка старшая с мужем и младшая… с подружкой. Прячутся.
– С подружкой?… – заинтересованно хмыкнул Пуля.
– И думать забудь! – зыркнул из-под бровей темными глазами хозяин дома. – Они в моем доме и под моей крышей. А кто под моей крышей – тот в полной безопасности. Уяснил?!
Пуля недовольно скривил рот, отвернулся в сторону, сплюнул на пол и не соизволил ответить.
– Уяснил?! – повысил голос Николай Зиновьев, которого и кликали Коляном, хотя он этим двоим в отцы мог годиться.
– Ну, уяснил-уяснил… – нехотя ответил Пуля.
– Па! Кто там?! – на порог выпорхнула невысокая худенькая девчушка лет пятнадцати с темными волосами и такими же темными, как у отца, глазами. Черты лица у нее были чуть заостренные, но вполне миловидные и даже привлекательные.
– Надежда, иди в свою комнату! – грозно рыкнул дядька, загоняя не в меру любопытную дочь обратно в дом. – И без моего слова не высовывайся!