Уоллингфорд сложил руки на груди. Ну вот и все, они пропали.
– Правда, черт побери!
– Берк?
– Дьявол, – пробормотал Берк. Он тоже все понял.
Глаза Роланда вспыхнули тем странным, неподдающимся описанию огнем, который все дамы считали неотразимым.
– Вот видите, леди Морли. Мы с готовностью вам поможем. Осмелюсь предложить нашему скучному человеконенавистнику Берку занять маленькую комнату наверху, а мы с братом будем счастливы… – он обвел рукой полутемное помещение общего зала, – удобно устроиться внизу. Что вы скажете?
Леди Морли всплеснула своими элегантно затянутыми в перчатки руками и прижала их к груди.
– Мой славный Пенхэллоу! Я знала, что вы не откажете нам. Огромное вам спасибо, мой дорогой. Вы даже не представляете, как я благодарна за ваше великодушие. – Она повернулась к хозяину заведения: – Вы поняли? Можете вынести багаж его светлости из комнат наверху и принести туда наш. А, кузина Лилибет, наконец-то!
Уоллингфорд обернулся.
В дверях появилась та, что стала причиной их бед – славная, добродетельная и невероятно красивая графиня Сомертон. Имело ли значение обстоятельство, что она замужем за этим животным Сомертоном? И то, что к ее ногам жмется мальчик – живое свидетельство их союза с вышеозначенным графом? Нет, это не имело никакого значения. Роланд устремил на нее полный любви взгляд, и все благочестивые намерения спрятаться на целый год в Тоскане вдали от герцога Олимпия разбились вдребезги. Роланд выставит себя посмешищем, слухи докатятся до Лондона, и уже через неделю герцог Олимпия будет колотить в дверь замка Святой Агаты, держа за руку выбранную для Уоллингфорда невесту.
Леди Сомертон расстегнула пальтишко сына, после этого принялась снимать свою шляпку.
Роланд стоял точно завороженный, лишь его грудь прерывисто вздымалась.
– О, ради всего святого, – пробормотал Уоллингфорд.
– Я так понимаю, они знакомы? – сухо поинтересовался Берк.
Уоллингфорд больно ткнул Роланда в ребра.
– Держи язык за зубами, – процедил он сквозь зубы и осекся, ибо из-за плеча леди Сомертон возникло видение.
Впоследствии Уоллингфорд не мог объяснить, чем его так поразила незнакомая юная леди. Он даже не мог сказать, красива она или нет. Она, словно сказочная фея, чья сияющая кожа источала необъяснимую загадочную энергию, вплыла в поле его зрения, покрытая каплями дождя.