Абигайль подхватила мальчика на руки и потерлась носом о его животик.
– Озорник! – со смехом произнесла она. – Да ты непослушный мальчишка!
– Абигайль, ты раззадоришь его еще больше, – устало произнесла Лилибет.
Бедняжка Лилибет! Чтобы еще более укрепиться в решении не выходить замуж, Абигайль достаточно было взглянуть на кузину: преданную, недооцененную своим неразборчивым в связях мужем, у которого собственная жена не вызывала интереса. И все это несмотря на ее очевидную красоту, очарование, доброту и другие многочисленные достоинства. Основной причиной их побега в Италию и был тиран-муж Лилибет.
Абигайль еще раз пощекотала Филиппу животик, а потом положила его на кровать.
– Ты не заслужил сказку, маленький негодник, и все же я расскажу тебе ее, – сказала она.
Спустя четверть часа глаза Филиппа закрылись сами собой, и он погрузился в глубокий сон. Измученная Лилибет упала в зеленое кресло и теперь с нежностью смотрела на спящего сына. Под ее красивыми голубыми глазами залегли темные круги.
– Ступай вниз, Абигайль. Я с ним посижу, – сказала она.
– И оставить тебя одну?
Лилибет с улыбкой посмотрела на кузину.
– Дорогая, я знаю, как тебе хочется вернуться назад в зал. Думаешь, я не заметила, какие взгляды ты бросаешь на бедного Уоллингфорда?
Абигайль вдруг очень захотелось защититься:
– И вовсе я на него не смотрела. Герцог как герцог. Ничего особенного. В Италии можно встретить принцев, Лилибет. Принцев! А они гораздо интереснее скучных английских герцогов.
Но Лилибет лишь отмахнулась.
– Ради всего святого, Абигайль, ступай. Я в самом деле ужасно устала.
Снизу донесся глухой стук, а потом нестройный хор пьяных голосов, затянувших какую-то песню. Ни одна благородная леди не отпустила бы свою кузину в эту обитель непристойности, но Лилибет, похоже, ничего не замечала. Или ей просто не было никакого дела до того, что происходит внизу. Она по-прежнему не сводила взгляда с мирно сопящего под одеялом ребенка.
Такая удача выпадает редко, и Абигайль не собиралась ее упускать.
– Что ж, хорошо, – весело отозвалась она и поспешила прочь из комнаты.
«Хоть конь рад меня видеть», – подумал Уоллингфорд, хотя причиной радости Люцифера было скорее всего яблоко в руке хозяина.
– Какой же ты прожорливый, старина, – промолвил Уоллингфорд, наблюдая за тем, как яблоко исчезает с его затянутой в перчатку ладони. Он снял перчатку с руки и погладил коня по лбу. – Вообще-то я не должен здесь находиться, потому что это наверняка приведет к разного рода проблемам.