— Бредит твой
дикобраз! Моя ведьма говорит, что вернуться можно. Но для этого
нужно победить в турнире.
— Что же она
сама не вернётся? — недоверчиво спросила Мира.
Алекса
закатила глаза:
— А чё она тут
плохо устроилась? На трёх работах, что ли, впахивает или как мы в
крысиной норе сидит? Если бы я жила, как она, тоже никуда бы не
рыпалась.
Мира мысленно
согласилась.
— Я только
ради этого и участвую, — произнесла Алекса севшим голосом. — Очень
хочется домой вернуться!
Мира судорожно
вздохнула. Они посмотрели друг другу в глаза, и соперница порывисто
обняла её за плечи. Мира хотела оттолкнуть, но не решилась. Так они
и сидели. Почувствовав, как мелко вздрагивают плечи Алексы, Мира
неловко погладила её по спине. Противница всхлипнула.
— Прости, что
я тебя там, в камере доставала, — сказала Алекса. — Я уже с ума от
всего этого сходила! Знаешь, по правде говоря, я не хочу с тобой
драться. Ты мне нравишься, ты прикольная.
— Гай сказал,
что мы сначала будем с собственными страхами сражаться, —
произнесла Мира. — Может так случиться, что друг с другом и не
сойдёмся.
Алекса
отстранилась, глядя на неё расширенными, заплаканными глазами. В
чёрных зрачках плескался страх.
— Моя ведьма
также говорит.
Некоторое
время молчали. Тишину нарушало только их дыхание и потрескивание
огня в лампе. А Гай сейчас с Даяной...
Мира не хотела об этом думать, но чёртовы
мысли упорно возвращались к свиданию наставника с этой... Она
представляла, как Даяна задувает свечи, оставив только одну, и
трепещущее жёлтое пламя ласково касается тьмы, обжигает её,
заставляет отступить. Даяна снимает полупрозрачную накидку, рубины
на корсаже её платья сверкают кроваво красным. Медленно она
подходит к кровати, на которой лежит в расстёгнутой рубахе Гай,
присаживается на край и склоняется над ним, так что её
соблазнительные груди оказываются на уровне его глаз. Он
притягивает её к себе и...
— Хочешь
знать, чего я боюсь больше всего? — вновь подала голос
противница.
Мира тряхнула
головой, заставляя себя вырваться из мучительных, причиняющих боль
мыслей.
— Да, хочу, — сипло ответила она.
— Ослепнуть, —
Алекса запрокинула голову и выпила из почти пустой
бутылки.
— Почему
именно ослепнуть? — удивилась Мира.
— Меня однажды
прокляли, — голос противницы задрожал. — Мы в детстве по пьяне с
компанией чморили слепого пацана. Тут пришла его бабка. Все
разбежались, а меня она успела за руку схватить. Ты, говорит,
однажды узнаешь, что такое настоящая темнота. Я вырвалась, убежала,
но с тех пор совсем в темноте не могу. Всё бабка та
мерещится.