Она стоила
Хадару дороже прочих внештатников, как он их называл. Даже дороже
равнинного. Но ему было не жаль тратить на неё камни. Медея никогда
не подводила — удивительная черта для женщины. Надо ли направить
жаждущего мщения островного по ложному следу к шлюхе в Весёлый дом,
или выкрасть цепочку из наполненной людьми комнаты — Медея всё
делала безупречно.
Пару раз Хадар
пробовал перейти с Медеей к более близким отношениям, но лодочница
была непреклонна.
«Я не трахаюсь
с начальством, господин Хадар», — сказала она, глядя ему в
лицо глазами цвета малахита.
Пройдя мимо
Хадара, Медея направилась к Площади. Он пошёл следом, глядя на её
развевающийся при ходьбе плащ и лодыжки в мягких сапогах. Медея
была узка в бёдрах, с крепкими и длинными, точно корабельные мачты
ногами, сильными, мускулистыми руками и плоской грудью. Её нельзя
было назвать красавицей, но она притягивала какой-то внутренней
дикостью, напоминая Хадару молодую посавскую гончую —
работоспособную, надежную и независимо мыслящую. Подробные
инструкции «от и до» её раздражали, она любила сама продумывать
«операцию» и уже на втором задании Хадар дал ей полную свободу
действий. Главное — результат.
Медея миновала
Площадь и вошла в переулок Висельников. Хадар немного отстал, давая
ей возможность скрыться в третьем с края дворе. Когда он оказался в
переулке, лодочницы уже не было. Он подошёл к разбитой двери
третьего дома, огляделся — не следит ли кто — быстро вошёл внутрь.
Его встретил небольшой заброшенный садик с разбитым каменным
фонтаном, оставшимся с тех времён, когда азарцы не цедили воду по
каплям. На сохранившихся во владениях Колдуна старинных фресках
можно было увидеть сценки, где азарцы плескались в Реке, а в Элсаре
били фонтаны и цвели цветы.
Медея сидела
на бортике, скинув капюшон и протирая лицо водой из небольшого
кожаного мешка. Горячий ветер играл её рыжими волосами. Хадар сел
рядом, расстегнул френч, который пришлось надеть ради собрания.
Жарко. Он без слов протянул руку, и лодочница передала ему мешок с
водой. Хадар умыл лицо, шею — стало легче. Пить побрезговал: не
доверял чистоте мешка. Как-нибудь дотерпит до возвращения в
Башню.
— Как прошла поездка? — спросил он, не
торопясь возвращать мешок.
— Неоднозначно, — она ковырнула пяткой
сухую, глинистую землю, подняла крохотное облачно пыли.