Рядом с камином стоял вчерашний орк, контролируя поварят. Вид он
имел скучающий, так что обрадовался появлению товарища.
— Сидаш, рагнуш ваг нуш, — обратился к нему Рогдар, после чего
тот с улыбкой кивнул, и тоже ответил что-то непонятное.
«Какого чёрта? — подумал я услышав незнакомую речь. —
Почему я перестал их понимать?»
Тем временем второй орк что-то крикнул мальчишкам, и один из них
подскочил ко мне и начал махать рукой. Я в ужасе перевёл взгляд на
него, но не заметил вчерашних надписей над головой про источник
генома. От сердца отлегло.
— Пошли, что стоишь как истукан? — раздражённо сказал парнишка,
и я обрадовался тому, что могу его понимать.
Мы отошли в противоположную сторону от печи, где из большой
бадьи парнишка наложил остатки каши в миску и протянул мне. Подняв
взгляд выше, присмотрелся к лицу парня: впервые я так близко
контактирую с другим человеком. До этого либо ходил с орком
наедине, либо все меня сторонились. И тут я внезапно осознал, что
не вижу в его глазах той ненависти, что отмечалась вчера у других.
Да, он был раздражён, но звериного оскала не наблюдалось.
— Чего застыл? Жри бери, — сказал он наконец и ткнул миску мне в
грудь.
— Не хочу эту кашу, есть что-то другое? И ещё, я очень пить
хочу.
— Здесь тебе не ресторан, бери что дают, — снова слабый толчок
краем миски под ребро.
— Кашу — не буду, в ней мясо «неправильное», — упрямился я.
— Что, уже знаешь? — округлил глаза парень.
— Так это правда? — уже я выразил удивление своим вскриком, на
что с другого конца кухни сразу раздался угрожающий рык орка.
— Тише ты! — шикнул на меня парень и вжал голову в плечи. — Ты
не должен этого знать!
— Как это «не должен»? — возмутился я снижая громкость. Есть
непонятно что мне однозначно не хотелось. Но вместо ответа парнишка
развернулся, вернул кашу в бадью с характерным чавкающим звуком, а
миску отбросил к грязной посуде. После этого он отошёл вбок к
шкафу, открыл одну створку и достал две небольшие булки.
Я тут же ощутил запах свежего хлеба, в животе заурчало и тело
само бросилось к мальчишке, а руки выхватили желанную пищу.
Вцепившись зубами в мягкую пористую мякоть, я чуть было не застонал
от удовольствия. Такого вкусного хлеба я никогда в жизни не
пробовал; слюна залила рот, помогая справиться с сухой пищей, но я
глотал толком не пережевывая, боясь, что такую вкуснятину могут
отнять.