Десяток ученых, зажатых в тесной
кабине лифта, как могли старались притвориться мебелью, приняв
единогласное решение не отсвечивать и позволить Хоуку отдуваться за
всю смену целиком.
– Это не мы. И я не знаю, откуда
берется такая мощность, – обреченно выдохнул Джерард. – Мы лишь
загрузили очередную порцию данных на анализ. Все в рамках
установленного протокола. Никакой самодеятельности.
– Что ж, это мы проверим. Во сколько
начался сбой? – профессор перевел взгляд на электронное табло,
проклиная кабину за медлительность.
– Приблизительно в шесть двадцать
семь утра.
Наконец лифт остановился, и поток
пассажиров вылился в белоснежную комнату, заставленную десятками
столов и целым ворохом всевозможного оборудования.
При температуре воздуха под сорок
градусов Цельсия от терминала к терминалу сновали мокрые от пота
перепуганные ученые, по неуверенным движениям которых угадывалось:
те больше имитируют деятельность, нежели пытаются хоть что-то
предпринять.
Доусон пересек помещение в
направлении терминала, отображающего работу ядра Ады, стремительно
меняясь в лице.
– Боже… производительность четыре
целых семь десятых экзафлопса! Температура ядра восемьсот
шестьдесят градусов! Мать твою! Что с охлаждением?
– Мы израсходовали весь жидкий азот,
– отозвался коллега по правую руку. – Запаса больше нет.
– А градирни?
– Все четыре работают на пределе.
Не веря своим ушам, профессор побежал
в сторону рубки, окна которой выводили на сферическое помещение
диаметром пятьдесят четыре метра.
Ядро Ады, некогда покоящееся на дне
азотного озера и полностью скрытое от глаз наблюдателей,
выглядывало уже на две трети, а волны вибраций пускали по жидкости
рябь и, расширяясь в пространстве, ударяли в окно, заставляя стекло
дребезжать.
Эдвард уселся за главный терминал,
активируя панель управления.
– Почему не отключили
дистанционно?
– Пробовали. Не получается, – всю
дорогу Хоук следовал за профессором, не отходя от того ни на
шаг.
В подтверждение его слов мистер
Доусон ввел команду отключения, однако ничего не произошло. На
экранах Ады все так же горел обратный отсчет, а несчастный ИИ
продолжал скандировать фразу «я не, я не…», будто бы угодив в
замкнутый колебательный контур. Точно так же, как лагают обычные
компьютеры.
Профессор продолжал раз за разом
вводить команду – безрезультатно.