– Ян, – низким басом назвался здоровяк. – Это Милана, моя напарница.
– Русские? – небрежно спросил Сюрприз. Английский, на котором говорил Ян, грешил сильным акцентом. – Или болгары, быть может?
– А что, есть разница? – у Миланы голос оказался высоким и звонким, а акцент в нём того же свойства, что у здоровяка Яна.
– Никакой разницы, так, полюбопытствовал. Я голландец, мой помощник австралиец, а механик из Австро-Венгрии.
– Откуда механик? – удивлённо переспросила девица. – Ах, да, конечно. Мы так и будем стоять тут или вы покажете нам каюты?
– Каюту, – поправил Сюрприз. – Свободная всего одна, так что придётся вам потесниться.
– Не нам, а вам, – пробасил Ян. – Каюты у нас с напарницей будут разные. Что-то не так?
Сюрприз переглянулся с Умельцем.
– Всё не так, – бросил тот. – У нас не пассажирское судно. Свободная каюта одна, на две койки.
– Отлично, – улыбнулась Милана. – Вы наверняка в ней поместитесь. Мы с Яном не муж и жена, – объяснила она. – И даже не любовники, если кого интересует. Жить привыкли в комфорте. Сообразно обстоятельствам – в относительном. И тем деньгам, что вам платим, извольте соответствовать.
– Ладно, – сдался Сюрприз. – Займись, – повернулся он к Истопнику. – А пока пойдёмте на камбуз. Там, по крайней мере, светло, поглядим друг на друга.
Поглядеть было на что. У Яна оказалось широкоскулое, с грубыми чертами лицо, стального цвета глаза, перебитый короткий нос и внушительных размеров кулачищи. Зато девушка была хороша. Лет двадцати пяти, стройная, длинноногая, белокожая. С лукавыми ямочками на щеках и живым, слегка насмешливым взглядом карих глаз из-под вороной чёлки.
Сюрприз засмотрелся на неё и пришёл в себя, лишь услыхав её голос и сообразив, что обращаются к нему.
– Глаза проглядишь, капитан. Ну, и бардак же у вас на кухне.
– В камбузе, – автоматически поправил Сюрприз. – При чём здесь бардак? – спохватился он. – Шлюх на судне никогда не водилось.
Здоровила Ян хохотнул.
– Следи за базаром, – бросил он Милане и пояснил: – Бардак это не обязательно там, где девки.
– А базар не обязательно там, где торгуют? – догадался Сюрприз.
– Точно. Мы когда-нибудь отвалим или будем тут отираться, пока не возьмут за жопу?
– Не отвалим, а снимемся с якоря, – Сюрприз почувствовал, что против обыкновения начинает злиться. Пассажиры изъяснялись на неизвестном жаргоне, и, хотя смысл сказанного оставался понятным, фразы были чужеродными, никто из его знакомцев так не выражался. – Если хочешь, чтобы тебя понимали, говори внятно, – сказал капитан жёстко. – А с якоря снимемся, когда Истопник закончит с каютой, не ранее. Тебе понятно?