- Наклонность женщины к блуду узнается по поднятию век и бровей ее, - процитировала я сквозь зубы. – Книга Премудрости, двадцать шестая глава, одиннадцатый стих.
Лорд Дженеталь так и уставился на меня, а дракон довольно откинулся на спинку кресла.
В это время к столу подошла Ингунда. Сегодня она была ослепительна, как солнце – в золотистой парче, золотом венце. Увешанная ожерельями, браслетами и кольцами, как новогоднее дерево подношениями. Она заметила, что бокал милорда Гидеона опустел, и принесла кувшин с вином.
- Это фалернское, очень крепкое, господин, - сказала она с подобострастным поклоном, - не пейте слишком много, иначе ослабеете.
- Зачем тогда принесла? – дракон подставил бокал, и Ингунда наполнила его до краев темно-красным вином. – Вообще-то, я не звал тебя, и не надо вмешиваться в мою беседу с гостями. Иди за свой стол и не беспокой больше.
Красивое лицо старшей конкубины омрачилось, она не осмелилась возразить маркграфу, но зато посмотрела на меня – с такой откровенной злобой, что убила бы взглядом, если могла.
- Глупая баба испортила веселье одним своим видом, - сказал дракон, когда она удалилась.
- Злость жены изменяет ее лицо, и оно становится мрачным, как у медведя, - сказала я громко, - сядет муж ее среди друзей своих… и горько вздыхает. Книга премудрости, глава двадцать пятая, стих двадцатый.
Лорд Дженеталь хихикнул, но тут же сделал вид, что занят разрезанием куска мяса на своей тарелке.
- Это что за новости? – милорд Гидеон посмотрел на меня, прищурившись. – Разве я разрешал тебе говорить?
Я не ответила и опять уставилась в стену.
- Похоже, ты открыл в цитатнике не ту страницу, брат, - сказал Дилан со смешком. – А может, пора стряхнуть с него пыль? Не слишком ли долго он пролежал на монастырской полке?
Эти двусмысленные слова испугали меня, и я невольно отступила от кресла.
- Куда пошла? – сказал дракон негромко, но как будто прибил мои башмаки гвоздями к полу. – Разве не сказано, что скверна и гибель исходят от женщин? Как там у Екклесиаста? Что женщина – горше смерти?.. – он поднял голову, тяжело посмотрев на меня.
- Но еще сказано, что добродетельная жена – венец для мужа своего, разумная – от небес, любезная – для услады, кроткая – божественный подарок… - зачитала я наизусть, стараясь говорить не слишком торопливо, чтобы не показать своего страха.