уже давно сменился иным ритмом. Так они неслись: мимо скал, провалов и небольших пропастей, мимо торчащего из земли таинственного утиля.
Шэма потряс свет. Он поднял голову и увидел над собой добрых две-три мили чистого воздуха, выше которых клубились обычные дурные облака, составлявшие верхнюю границу неба. Низкие колючие кусты, черные, как железо, и само железо, погребенное в земле с незапамятных времен и местами прорывающее земляной покров, проносились мимо. и во всю ширь долины, куда ни глянь, протянулись рельсы – бесчисленные, бесконечные.
Целое море рельсов.
Длинные прямые, крутые повороты; металлические отрезки на деревянных шпалах; они шли внахлест, закручивались в спирали, скрещивались; тут и там от основных линий вдруг отделялись параллельные, некоторое время они бежали рядом с породившими их главными, потом радостно встречались и сливались в объятиях. Где-то пути разделяли целые ярды нетронутой земли; в других местах, напротив, расстояние между ними было настолько мало, что Шэм вполне мог бы перескочить с одних рельсов на другие – если бы при одной мысли об этом его не обдавало ледяной волной страха. Там, где рельсы сплетались в сплошное полотно, пересекаясь под тысячью разных углов, можно было видеть все мыслимые и немыслимые стрелки; обычные, перекрестные, перекрестные двойные; пути сходились и расходились, образуя съезды, перекрестные и простые; между ними торчали флюгарки и крестовые переводы. А на подъездах к ним земля пестрела сигналами, переключателями, приемниками и наземными рамами.
Крот нырнул под более плотную почву или камень, на котором лежали пути, его след пропал, а позже появился снова между полосами металла, где крот вынырнул глотнуть воздуха. Он двигался, оставляя за собой прерывистую борозду.
Капитан взяла микрофон, сквозь треск послышались ее команды.
– Переводники, занять позиции. – Шэм сглотнул еще порцию выхлопа; на этот раз ему даже понравилось. Переводники свесились с дорожки, обегавшей передний локомотив, с платформ второго и четвертого вагонов, в руках у них были пульты дистанционного управления и крюки.
– Пра-бор! – рявкнула капитан, не спуская с крота глаз, и по ее команде главный переводник нацелил свой пульт на приближающийся транспондер. Стрелка со щелчком сдвинулась; сигнал переменился. «Мидас» достиг пересечения путей и ушел на другую линию, ища путь обратно…