От спортивной формы к лености и жиру
В юности я быстро стал намного менее округлым. Спортивное честолюбие заставляло увеличивать затраты энергии и тем самым помогало регулировать фигуру. Что касается моего питания, то по совету тренера я поедал буквально тонны мяса, в результате чего превратился в настоящую гору мускулов.
Активные занятия спортом прекратились из-за травмы. Забросив тренировки, я продолжал есть, как привык, и вскоре у меня появился небольшой, как я теперь понимаю, избыточный вес. Но в ту пору это здорово выводило меня из равновесия. Тогдашняя мода на брюки клеш, узкие сверху и широкие снизу, усугубляла проблему, так как благодаря усердным тренировкам мои ноги выглядели с точностью до наоборот.
В стремлении оздоровить свой рацион, я стал заканчивать каждый прием пищи несколькими ложками натурального йогурта (на это меня надоумила бабушка). Можно сказать, что это был мой первый диетический опыт, который, увы, не дал мне ничего, кроме некоторого количества дополнительных калорий.
От грубого наращивания мышц к вегетарианскому просветлению
В восемнадцать я вошел в число последователей некого индийского гуру, к которым принадлежали сами «Битлз». Посредством приобщения нас к тайнам медитации учитель пытался превратить толпу диких хиппи в упорядоченное сообщество. Он предписал всем, кто серьезно стремится достичь Просветления (а я, без сомнения, относил себя к таковым), соблюдать строгое вегетарианство. Так от одной крайности – необузданного пожирания мяса я перешел к другой – вегетарианскому рациону. Стоило лишь заподозрить, что где-то на дне кастрюли притаилась мясная косточка, и суп становился «непригодным» для еды – на него распространялось беспощадное табу. Зато мы поглощали горы тортов, мороженого и прочих сластей.
Также нам было велено не растрачивать сексуальную энергию «впустую», то есть ради удовольствия, а медитативно ее сублимировать. Замечу, что это значительно повлияло на наш аппетит. Требования, которые мы даже выслушивать бы не стали, исходи они из уст обычных христианских пастырей, вдруг стали «насущной духовной потребностью». Однако благие намерения не помогли мне выдержать практического воздержания. Довольно скоро я превратился в отступника, а через восемь лет вовсе расстался с этим течением, которое стало мне казаться сборищем жеманных снобов. Тем не менее, я продолжал практиковать медитацию и придерживаться вегетарианства. Последнее было для меня вполне естественным как в силу моей любви к животным, так и по причине увлечения учением францисканцев.