В 1867 г. Ницше был на год призван в прусскую армию. Власти были явно одурачены пышными свирепыми усами, которые Ницше выращивал под неубедительным дуэльным шрамом, и назначили его в кавалерию. Это было ошибкой. Ницше был решителен, но физически жалок. Он серьезно пострадал при падении с лошади, но продолжал скакать в лучших прусских традициях. Вернувшись в казармы, рядовой Ницше на месяц попал в госпиталь. За усердие он получил чин младшего капрала и был отправлен домой.
Ницше снова оказался в Лейпцигском университете, где был признан лучшим студентом за сорок лет преподавательской деятельности его профессора. Но сам Ницше разочаровался в филологии и ее «безразличии к истине и насущным проблемам жизни». Он не знал, что делать. В отчаянии он подумывал переключиться на химию или на год уехать в Париж, чтобы отведать «божественный канкан или желтый яд абсента». В один прекрасный день он решил представиться композитору Рихарду Вагнеру, который тайком приехал в город. (За двадцать лет до этого Вагнеру из-за революционной деятельности был запрещен въезд в Саксонию, и запрет оставался в силе, хотя с тех пор политические взгляды композитора сменились с левых на правые.)
Вагнер родился в один год с Карлом Людвигом Ницше и был удивительно похож на него. Ницше испытывал отчаянную – пусть и неосознанную – необходимость в отце. Раньше он не встречался ни со знаменитыми деятелями искусства, ни с теми, чьи идеи так отвечали его собственным. Во время их короткой встречи Ницше узнал, что Вагнер глубоко почитает Шопенгауэра. Вагнер, польщенный вниманием блестящего молодого философа, раскрылся перед ним во всем своем блеске. Он сразу произвел на Ницше глубочайшее впечатление. Великий композитор, в жизни такой же пылкий, как его оперы, потряс Ницше.
Через пару месяцев Ницше предложили место профессора филологии в Базельском университете в Швейцарии. Ему было всего двадцать четыре года, он даже не получил докторской степени. При всем своем недоверии к филологии от такого предложения Ницше отказаться не мог. В апреле 1869 г. он вступил в должность в Базеле и сразу же стал читать дополнительные лекции по философии. Ему хотелось совместить философию и филологию, изучение эстетики и классических авторов, спаяв их в единый инструмент, который позволил бы выявить промахи нашей цивилизации – всего-навсего! Он быстро стал молодой восходящей звездой университета и сошелся с Якобом Буркхардтом, великим историком культуры, который первым выработал историческую концепцию Ренессанса. На факультете он был единственным мыслителем того же масштаба, что и Ницше, и, возможно, единственным человеком, перед которым философ благоговел всю свою жизнь. Пожалуй, Буркхардт мог бы оказать на Ницше уравновешивающее влияние, но этого не позволила его патрицианская сдержанность. Кроме того, отцовское влияние в жизни Ницше уже было, и его никак не назовешь уравновешивающим.