- Но к Игнатовым вы не пойдете, да?
– продолжила Юля. – Так нет там больше Игнатовых. Есть
Ланевские.
- Юль, не обижайся… Но ты же не
знаешь ничего. Лерка у тебя сильно голодная? Может, побегает с
ребятами немного?
- Сейчас из машины выпущу, -
улыбнулась Юля. – Сказку мне рассказать хотите? – спросила девушка,
вернувшись к ним.
- Какая ты… Юль, не сказки это. Жил
когда-то купец…
- Галочка, милая, прости, но про
Левониху и ее купца-любовника, что приезжал к ней на белой лошади,
мне Катерина рассказала уже. Не впечатлило, - улыбнулась Юля. –
Другую сказку давайте!
- Ну ты даешь… Так перевернуть. Не
веришь, значит… А про девчонку ее тебе Катюха тоже рассказывала? –
спросила Женя.
- Нет, не совсем, - ответила Юля. –
Сказала только, что привезла она девчонку маленькую и всё.
- Привезла. Она как по осени в
полнолуние лошадью-то обернулась, так и пропала. Люди уж думали –
сгинула она вовсе, а она вернулась весной, да не одна…
***
Девчоночка махонькая была, годика
два от роду. Где уж Левония взяла ее, о том она молчала. Девчушка
бабушкой ее звала. Да и та ее внучкой кликала.
Ну, внучка и внучка. Но на колдовку
она вовсе лицом не походила, сразу видно – не ее кровь. У
Левонихи-то волосы хоть и темные, но все ж не черные, русые просто,
да прямые, не курчавились. И глаза серые, чуть с голубизной,
необычные такие, как омуты. Светлые, а по краю как черным
обведенные, будто прозрачные. Смотришь в них, и тонешь. Хоть и
красива она была, но все ж не так. А вот девчушка, что она
привезла, вообще писаной красавицей стать обещала. Волосы черные,
курчавые, ресницы длиннющие, густые, глазищи карие на пол лица,
брови черные вразлет, да аккуратные такие, будто нарисованы, личико
остренькое, но до того красивое – глаз не отвести. Сама
смугленькая, и точеная вся, как статуэточка. И чем старше
становилась, тем больше расцветала.
Любила Ливония ее без памяти. Ради
нее даже в деревню выходить стала, погулять дитятку выводила.
Правда, недолго – до лета. А после Аринка сама гулять стала бегать,
с ребятами играть. Но странная была – с утра никогда не выходила,
только после того, как солнце с зенита сойдет. И как краем деревьев
коснется, домой бежала. Сперва-то сторонились ее все, а потом
ничего, стали детей подпускать. И в гости к себе частенько звали –
уж больно хороша девчушка была.