— Тогда понятно. Обычное
любопытство — либо что-то кинула туда и наклонилась
пониже, чтобы рассмотреть, либо дно разглядывала... Гуляла
одна?
— Но в деревне же... — растерянно ответила
Юля. — Там все дети в ее возрасте уже сами гуляют.
И меньше гуляют без родителей... И я выпускала.
Больше не выпущу, конечно. Вы меня пустите к ней?
— у девушки снова заблестели глаза.
— Будете плакать —
нет.
— Не буду, — Юля
поспешно вытерла глаза руками. — Пустите...
Вы обещали!
— Она в реанимации.
Заходить к ней в палату нельзя. Но показать
девочку — покажу, — сказал Виктор Сергеевич.
— Пойдем.
Лера лежала на специальной
кушетке в полусидящем положении. К ней были подключены
аппараты, капельница, какие-то трубки опутывали, казалось, девочку
едва ли не целиком. Темные волосы высохли
и разметались по подушке. Личико все еще было очень
бледным, губы синеватыми, но сейчас она выглядела уже гораздо
лучше, чем тогда, у колодца. Юля приложила ладонь
к стеклу...
— Она спит,
не переживайте. Завтра попробуем отключить от ИВЛ
и посмотрим, как она сама справится с дыханием.
Вы сейчас езжайте домой, приедете завтра утром. Привезите
девочке пижаму, кофточку и нижнее белье. И документы
не забудьте. Еды пока не берите, я позже скажу, что
будет можно.
— Можно, я здесь останусь?
— взглянула на него Юля с надеждой.
— Нет. Во-первых, в этом
нет никакой необходимости. Во-вторых, здесь просто нельзя
находиться. Я впустил Вас в нарушение всех инструкций.
В-третьих, Вы сами очень нуждаетесь в отдыхе. Поэтому
езжайте домой, приедете завтра.
В приемном покое Юле вызвали
такси. Въехав в Нелюдово, девушка вдруг поняла, что она просто
не может ехать сейчас домой. Не сможет войти
в комнату, лечь на кровать, где они спали
с Леркой... Тронув таксиста за плечо, она попросила
остановиться возле дома старосты и подождать ее. Позвонив
в дверь, Юля тяжело привалилась к стене возле двери.
Дверь открыла баба Люба. Глаза
у нее были заплаканными. Увидев на пороге Юлю, она
прижала ладонь к губам, а из глаз снова полились
слезы.
— Юлечка... — всхлипнула
она.
— Баб Люб... Дайте триста
рублей, за такси заплатить надо... Я Вам попозже
отдам, — проговорила Юля, с усилием отлепляясь
от крыльца.
— Сейчас, сейчас...
— засуетилась староста. — Ты зайди, зайди... Сейчас!
Петь! Петя!
— Здрасти, дядь Петь, —
устало сказала Юля выглянувшему мужчине.