— Петь, за такси заплати
поди, а я пока борщику погрею... — и уже Юле.
— Ну заходи, заходи уже, не стой... Чего
застеснялась? Как Лерочка-то? — снова утирая побежавшие
по щекам слезы, спросила баба Люба. — Уж я тебе
звонила, звонила...
Юля прошла в дом, села
на лавочку с краю.
— Телефон дома остался.
На столе лежит. Баб Люб... Спасибо Вам за Лерку...
Если бы не Вы...
— Да брось... Как дите-то?
Нормально хоть все? — сквозь слезы, капающие на хлеб,
который она суетливо нарезала, спросила женщина.
— Пока в реанимации.
Завтра с искусственной вентиляции попробуют снять...
— ответила Юля. — Доктор сказал — повезло, что
колодец... Если б в пруду — не спасли...
— девушка, опустив голову на сложенные на столе
руки, разрыдалась.
— Ох, батюшки... — плача,
староста погладила девушку по голове. — Дай Бог, чтоб
обошлось хоть... Как же она туда свалилась-то?
— запричитала староста, хватаясь за сердце. — Ой,
Божечка...
— Любк, ну ты чего,
опять чтоль? — загудел вошедший дядя Петя.
— За такси уплатил, ты, девк, не переживай. Любк,
хорош слезы-то лить. Ты б хоть покормила девку-то? Голодная
небось...
— Нет, спасибо, дядь Петь...
Я не хочу. Я спасибо зашла сказать, — вытирая
слезы, пробормотала Юля, вставая.
— Чего там не хочу!
А ну сядь! Ну-ка, щас я тебе борщику налью. Знатный
борщик-то! — гудел дядь Петя, суетясь возле стола. — Вот
и сальца сейчас порежу... Гляди, какое сальце-то, а?
Аж светится все! — дед споро нарезал на куски сало,
жалостливо боком поглядывая на девушку.
Накормив Юлю и выспросив
у нее все про Лерку — Юля сама не заметила, как,
прижавшись к баб Любе и вздрагивая от рыданий,
рассказала все, ее уложили на диване в пустующем
зале. Юля пыталась сопротивляться, но староста и слышать
ничего не хотела. Уложив девушку в постель, она села
возле нее, и поглаживая ее по голове, как маленькую,
принялась рассказывать ей о былых временах.
— А беседки-то, что
в парке стоят, знаешь, кто резал? Вот от леса ежели
считать, в восьмом доме Толик жил. Видала, небось —
дом-то весь кружевами обвешан, да столбы у него еще будто
из сказки. Видала ты? — тихонько перебирая
ей волосы, говорила баб Люба.
— Видала... Баб Люб...
А у Игнатовых когда брат один сгорел, а второго,
того сумасшедшего мальчишку, убили, потом что было? Знаете?
— спросила Юля.