Подумала Настасья и принесла
брату почти пустую бутылку — на донышке там чуть
плескалось. Увидел Петр, взъярился. Отходил сестру вожжами, чтоб
не повадно было. Перевар оставшийся с сарая перепрятал.
А с поля пришел — Настасья уж лыка
не вяжет, вовсе пьяная валяется.
— Ты что творишь,
непутевая? — взъярился брат. — Где сызнова перевар взяла?
Нашто пила опять? Мало я тебя утром выдрал!
— Петенька... Так Аринушка
приходила... Принесла вон бутылочку, да сказывала, прощенья
нам просить надобно за души, нами загубленные, — зарыдала
пьяными слезами Настасья.
— Совсем с ума рехнулась
девка! В Глебову каморку, чай, захотела? — вскричал Петр.
— Дак я тебе устрою!
Настасья снова ему начала свои
пьяные бредни рассказывать, пересыпая их уверениями
в том, как сильно любит она братика. Петр долго слушать
не стал, за волосья ее схватил, во двор
вытащил, на лавку бросил да вновь отходил вожжами пуще
прежнего. Весь дом обыскал, весь огород излазил, нашел
ополовиненную бутылку с переваром, да в землю
вылил — чтоб соблазна у Настасьи боле не было.
А с утра Настя опять лыка
не вязала, даж идти не могла. Схватил ее брат,
в бочке с холодной водой покунал, чтоб в разум-то
пришла, да в Глебовой каморке и запер. Нюрку
с собой на поле забрал — пускай одна в доме
сидит запертая. А там кричи, не кричи — все одно
никто не услышит да опохмела не нальет.
Ввечеру вернулись с Нюркой
домой, отворили каморку — а Настасья на топчане
пьяная вусмерть валяется в обнимку с бутылью перевара.
Зарычал Петр от ярости, кинулся было к Настасье,
да Нюрка его остановила.
— Петенька, не надоть...
Ничего ты не сделаешь, коль сама Аринка ей перевар
приносит. Кара то. Оставь ее. Пускай уж теперя...
— горько покачала головой Нюрка. — То мне
кара — глядеть на нее, и думать, что моя вина
в том великая. Но все одно лучше уж так, чем
ты ее убьешь своими руками.
— Так что теперь? Совсем
сдаться и руки сложить? — ярился Петр. — Нешто все
теперь на проклятие списывать станем?
— Я-то
не складываю же. И тебе складывать неча. Приходит
Аринка — поговорю с ней, когда и поиграем... Она
и уходит. Вот и ты так же, — медленно
проговорила Нюрка. — Придет — поговори с ней,
ее послушай, а сам дело делай. Авось
и отстанет...
Поглядел Петька на вторую
сестру, пару крепких словечек в ее адрес высказал, рукой
махнул да ушел с избы на сеновал спать.