– Там наши люди…
– Идиот! – Коренев достал излучатель, похожий на четырёхствольный травматический пистолет «Оса».
Главный отрицательно повёл рукой.
– Не надо, Михал Михалыч, рано. Пусть поработает над ошибками, дадим ему шанс.
– Э-э-э… – выдавил Носин хрипло, покрываясь липкой плёнкой пота.
Коренев спрятал излучатель.
– Читайте, Иван Кирович, делайте выводы. Тираж книги – сто тысяч экземпляров. Автор подписал с издательством допсоглашение ещё на двадцать пять тысяч. Договор нейтрализовать! Тираж изъять из магазинов! Автора… тоже нейтрализовать, чтобы не вздумал продолжать тему, материал Крота уничтожить!
– Я в-всё с-сделаю, – прыгающими губами пообещал Носин. – З-завтра… с-сегодня же.
– Идите! Данные на Ватшина получите почтой.
Носин встал и вышел на подгибающихся ногах, вдруг осознав, что был на волосок от гибели. И всё из-за какого-то писателишки, посмевшего выпустить джинна из бутылки. Ну, погоди, фантаст долбаный, ты у меня попляшешь!
В кабинете двое нелюдей посмотрели друг на друга, скинув маски, став на несколько секунд теми, кем и были – ящеролюдьми.
– Если не справится – уберите, – сказал Главный на галактическом эсперанто.
– Без проблем.
– Как вы думаете, Зишта Драгон, – назвал Главный родовое имя Коренева, точнее, сущности, которая давно играла роль Коренева, – наши злейшие друзья герпы знают о послании Крота? Или это именно они приложили к делу свою лапу?
– Выясним, Шамшур Ашшурбазипал. К сожалению, вылезла ещё одна проблема. Похоже, индивид, игравший в карты в нашей компании… вернее, в компании моего носителя…
– Настоящего Коренева?
– Так точно. В общем, математик Уваров, скорее всего, – Коренев выдержал паузу, – хроник.
Главный изменился в лице, снова превращаясь в потомка ящера.
– Вы уверены?!
– Мы собираемся встречаться в пятницу. Попробую проверить. Но сначала разберусь с писателем.
– Хорошо. – Главный потёр глыбистый череп. – Лишь бы вашего хроника не перехватили герпы или того хуже – новые русские пограничники.
– Они называют себя анксами – антиксенотами.
– Только без шума.
– Сделаю всё возможное.
Коренев поднялся и «застегнул» лицо на «официальные пуговицы», становясь человеком.