При следующей попытке, я был более осторожен, двигаясь медленно, чтобы щенок не подумал, что я ему угрожаю. Он внимательно наблюдал, как я разблокировал запирающий капкан механизм, и осторожно разжал металлические челюсти. Как только капкан был убран, щенок принялся вылизывать рану, зарычав, когда я протянул к ней руку.
Понаблюдав некоторое время за его действиями, я встал. Кроме повреждения мягких тканей, там, судя по всему, был перелом, чтобы как-то помочь, следовало зафиксировать кость. У меня не было перевязочных материалов, и ничего подходящего для шины, так что пришлось обходиться подручными средствами: моя рубашка пошла на широкие полосы, а планки получились из двух обструганных веток. Не самый лучший вариант, мне пришлось долго сглаживать кинжалом неровности веток, но все же лучше, чем ничего.
После освобождения из капкана щенок, похоже, мне более или менее доверял. Он перестал отвечать рычанием и оскалом на каждое движение и, закончив зализывать лапу, остался лежать, не пытаясь удрать, как это сделал бы любой дикий зверь на его месте. Пока я перевязывал рану, зубы щенка пару раз щёлкнули в опасной близости от рук, но в последний момент ему удавалось остановиться. Я очень осторожно бинтовал и, понимая, какую боль он терпит, не удивлялся попыткам инстинктов хищника расквитаться с мнимым обидчиком. Все эти действия заняли большую часть дня, Осколок клонился на закат, когда я завязал последний узел.
– Нам надо идти… – это я сказал скорее для себя, чем для щенка, но он поднял морду и посмотрел на меня умным, вполне понимающим взглядом. Попытался встать и упал. Трофей был щенком, и для него оказаться на сутки в таком положении было очень тяжело. Он задрожал, когда я осторожно подсунул под него руки и поднял. И он был очень тяжёлым. Не знаю, как бы мы добирались домой, если б за спиной не прозвучал знакомый голос:
– Так-так, теперь я знаю, кому обязан славой самого удачливого охотника.
Этика охотников не допускала браконьерства в их среде. Дело было даже не в том, что у каждого была своя метка, признак, по которому охотник определял, забирал ли кто посторонний пойманную капканом дичь, даже если взведённый механизм прятали в листве точно так, как это делал хозяин. Ты мог взять чужую добычу, но тогда будь готов к тому, что кто-то возьмёт твою. В прошлом такие шалости приводили к настоящим охотничьим войнам, остановить которые было очень трудно.