Первое волнение нерва передалось через переступание ног. Руки разомкнулись и легли вдоль тела. Мадам взглянула на соперника возмущенно. Уже негодование рисовал величественный отворот головы… Наконец детина громогласно, голосом сиплым и корявым известил:
– Слышь, сударыня! Дай десятку – на билет в оперу не хватает.
Незамедлительно, пожалуй что тренированно, женщина противно, не согласуясь с фактурой, взвизгнула:
– Какая опера?! Кто тебя, забулдыгу, в оперу пустит! Место тебе… – Дама явно не находила достойной области. Пришло озарение: – В балете!
Предложение не оставило субчика равнодушным – он размышлял, что явствовало из увеличившейся амплитуды качания.
– Хорошо, – согласился наконец, но не без компромисса, – тогда две.
– Вы посмотрите на него! – Возмущение мадам было обращено уже к очереди. Она сделала новое предложение: – А в милицию не хочешь?
– Ну ты, овца – глохни, – угрожающе возразило существо, однако от оппонента отодвинулось.
Соискатель пустился дерзко обозревать очередь взглядом, несомненно, выискивая очередную жертву. Заметим, Вадим несолидно скосил взгляд куда-то в стену. Тем временем последовало очередное сообщение:
– Здорово что ли! – Так с угрюмым задором объявил член общества интеллигентному старичку.
– Разве мы знакомы? – потерянно лепетнул подопытный.
– Ты чо!! – пораженно выпучив глаза, расстроился человек. – Бухали же недавно у Славки Смирнова!!
– В каком смысле? – подавленно простонал дедуля. – Помилуйте, никакого Славку я не знаю. Более того, я совершенно не пью.
– Перестань, – снисходительно уже и благоволя пропел товарищ и, обняв друга, просипел: – Зинка-то, курвища – ну помнишь, без зубов которая – крякнула, паленой водкой траванулась!
– Послушайте… – дедок сделал хилую попытку освободиться – куда там! – Послушайте… – На этом словарный запас иссяк.
Экзекутор вошел в положение, еще теснее прижав другана, вдохновенно предложил:
– Ну чо – берем чекунявый, и мама не свисти!?
У старичка отчаянно затряслась нижняя челюсть, тело обмякло, ноги пошли подкашиваться. Неизвестно, чем бы все кончилось, если б настырное существо не увидело Вадима. Нечто вроде столбняка мгновенно прохватило дядю, грудь мощно вздулась, глаза полезли из орбит. Мощным рыком он озвучил манипуляции:
– Версилов!!.
Нет, Вадим, ты зря убираешь глаза, вся очередь – думается, с облегчением – понимает, Версилов ты.