Кожаная куртка – косуха – лишь от ветра защита, тепла от нее никакого, а я житель сугубо городской; если и выезжал на природу, то на день-два с палаткой или как к Женьке – на дачу. Надо искать ночлег.
Темнело, я начал спотыкаться о корни деревьев, кочки. Слева, недалеко от берега, показалась копна сена. Недолго думая, я свернул туда, взобрался наверх и блаженно развалился. Побаливала в затылке голова, натруженные ноги гудели с непривычки. Километров десять я сегодня точно отмахал, сроду столько пешком не проходил, все на мотоцикле да на метро. Ночное небо было почти черным, звезды ярко мерцали. В голову пришла мысль – почему нигде на горизонте не видно зарева от городских огней? Ладно, пусть Москва еще далеко, но в ближнем Подмосковье полно городков, от них-то зарево должно быть, не может везде выключиться электроэнергия. Завтра разберусь, а сейчас – спать.
Отрубился я быстро, слишком много впечатлений и событий за один день. Утренний сон был прерван самым бесцеремонным образом: меня за руку стащили с копенки сена. Рядом стояли два мужика с вилами и граблями, недалеко была и лошадь с повозкой. Ясно, за сеном приехали.
– Ты кто таков?
– Да вот, приблудился немного, в стожке переночевал.
Мужики выглядели агрессивно: один держал деревянные вилы наперевес, как винтовку со штыком. В голове мелькнуло: а почему вилы деревянные?
Второй подошел сбоку, взял меня за руку, но было видно, что слегка струсил. Во мне роста было метр восемьдесят и вес – девяносто, а мужички выглядели тщедушно. Учитывая, что я в институте активно занимался в секции самбо, уложить обоих не представляло труда, но зачем?
– Пойдем-ка в деревню, к барину.
Ну что ж, в деревню так в деревню. Вчера я ее сам искал, да найти не смог. Идти оказалось недалеко, буквально за пригорком, я вчера не дошел пятьсот метров.
Я шел впереди, мужики молча конвоировали сзади.
Деревенька была небольшой, домов десять, по периметру огорожена хлипким тыном и не производила впечатления зажиточной. Что меня удивило – крыши крыты дранкой, а кое-где и соломой. И это в ближнем Подмосковье!
Меня подвели к самой большой избе; из трубы курился дымок, двор был огорожен забором, во дворе рылись в земле куры, из сарайчика доносилось похрюкивание и мычание. На стук в дверь вышел дородный мужик в ярко-красной рубахе навыпуск, подпоясанной ремнем. Слева на ремне висел в чехле здоровенный нож, справа – ложка. Однако! Прямо театр какой-то. Мужики сняли шапки, поклонились.