– Я тот, кто жил, и тот, кто умер, узри – я снова жив, аминь; у меня ключи от врат ада и смерти.
Он улыбнулся, и в его глазах Рута увидела адское пламя и страшные черные водовороты; ее мочевой пузырь не выдержал.
– Ритуал начинается, – сказал страшный человек. Он потащил Руту в потайную комнату, а она могла только кричать от ужаса.
Глава 7
Незнакомый прохожий
«Знаменитый нью-йоркский клуб “Хотси Тотси” представляет вам своих прекрасных девочек и оркестр Конта Кэрутерса!»
Мемфис Кэмпбелл из-за кулис наблюдал, как полуголые танцовщицы в откровенных нарядах выходят на сцену. Сегодня в клубе была настоящая жара. Труба Гэйба просто вопила, и Конт рвал на части все восемьдесят восемь клавиш пианино. Гэйб неожиданно сыграл фрагмент из «Прекрасной Америки»[25], молниеносно превратил его в траурный марш, сорвал ноту и снова поймал ритм клубной мелодии. Белые ребята в зале ничего не заметили и не поняли, но темнокожие лица расплылись в улыбках.
Гэйб выдал последнюю душераздирающую ноту. Зрители захлопали, танцовщицы раскланялись и со смешками и болтовней покинули сцену. Фигуристая девушка с необычным именем Джо провела пальцем по щеке Мемфиса, когда проходила мимо.
– Привет, Мемфис!
– И тебе привет.
Подруга Мемфиса, Альма, закатила глаза и принялась поправлять свой сценический костюм.
– Слушай, Мемфис, ты сегодня занимаешься работой или личной жизнью?
– Надеюсь, что и тем и другим.
Джо захихикала и пощекотала его плечо. Мемфис применил свою фирменную улыбку.
– Незнакомый прохожий! – начал он, приложив руку к сердцу. – Ты и не знаешь, как жадно я смотрю на тебя. / Ты тот, кого я повсюду искал (это меня осеняет, как сон), / С тобою мы жили когда-то веселою жизнью…
– Это ты сочинил, милый? – промурлыкала Джо.
Мемфис покачал головой.
– Это Уолт Уитман, «Незнакомцу». Не читала?
– Она не читает ничего, кроме сплетен в газетах, – вмешалась Альма. Джо обожгла ее убийственным взглядом.
– Ты многое пропускаешь, – сказал Мемфис, включив обаяние на полную катушку.
– Этот парень живет в библиотеке на 135-й улице. Хочет стать новым Лэнгстоном Хьюзом[26], – во всеуслышание заявила Альма.
– Это правда? – спросила Джо.
– Я могу как-нибудь почитать тебе стихи.
– Как насчет воскресенья? – спросила Джо, облизнув губы.
– Воскресенье – мой самый любимый день недели.