Мною овладел страх: казалось, что стихия только и ждет, когда я попаду в эту ловушку. Стоит мне туда зайти, и горы тотчас обрушат на меня лавину. Я отчетливо представил, как до моих ушей доносится грохот, потом увидел и сам ледопад, несущийся с бешеной скоростью. И ничего я не смогу сделать, не смогу уйти с его дороги! По таким глыбам льда я не успею ступить и шагу, как меня заживо замурует. Да, пока я не доберусь до своего лагеря, у меня не будет уверенности, что я останусь в живых.
Сдерживая дыхание, осторожно, чтобы не нарушить покоя гор, я переступал с одной ледяной глыбы на другую. Затем, чтобы не испытывать судьбу, решил двигаться быстрей и уже прыгал с глыбы на глыбу.
Впереди лежал заснеженный распадок, покрытый ровным фирновым снегом: никаких признаков, что по нему проходят лавины. Но до него еще надо было добраться. Последние прыжки по завалу из ледяных глыб давались с трудом, и я бухал ногами по льду, словно кузнец молотом по наковальне.
Но вот наконец заснеженная равнина. Над ней нависала шапка снега, пока еще скованная морозом. Сил уже не было, и я на четвереньках пополз подальше от опасного места.
А сверху уже действительно мчалась лавина. Сначала она маленькой точкой беззвучно летела в кулуар. Но очень быстро точка превратилась в раздутый шар, увеличилась до размеров пятиэтажного дома и ударилась в то место, где я был несколько минут назад. Ударилась и взорвалась тысячами осколков. Они долетали до меня и вонзались в снег за моей спиной. Кулуар наполнился грохотом, стоном, свистом, плачем и воем.
8 мая 1984 года
Окружающий пейзаж великолепен.
Вот уже который день я возвращался по гребню к подножию Матачингая. Как ни старался, так и не смог понять, каким же числом завершится этот поход, так дорого мне доставшийся. Какая дата отметит день, к которому я так стремился.
К палатке я буквально приполз. С трудом открыл полог, влез внутрь. Дрожащими руками достал из мешка с неприкосновенным запасом спички и примус. Долго не мог чиркнуть по коробку. Но все-таки высек огонь, набил в кружку снега, вскипятил воду. Пока она булькала в кружке, бросил щепотку чая, две ложки сахара. Обжигаясь, выпил спасительный напиток, заполз в спальный мешок и заснул мертвецким сном, оставив примус гореть и нагонять температуру в брезентовом доме.