В свою очередь, российские исследователи приводят убедительные данные, согласно которым поморы открыли архипелаг задолго до голландцев (Визе, 1948; Мавродин, 1955; Агранат, 1957). Нахождение в разных частях Шпицбергена старинных славянских крестов и русских изб позволяет предположить, что этот архипелаг был открыт, обследован и заселен русскими промышленниками если и не раньше голландцев, то, по крайней мере, независимо от них.
Стремления наций на право быть первооткрывателями архипелага нашли свое отражение и в его названии: поморы называли его Грумант, считая частью Гренландии; голландцы – Шпицберген («острые горы»); норвежцы – Свальбард. Сегодня во всем мире принято название Шпицберген, а самый крупный остров называется Свальбард. Исключение составляют лишь норвежцы, у которых все наоборот: архипелаг – Свальбард, а крупнейший остров – Шпицберген.
Не меньше претендентов на славу первооткрывателей и у Земли Франца-Иосифа. Интересно то, что этот архипелаг был открыт дважды: теоретически и практически. В 1763 г. М. В. Ломоносов в своем труде «Краткое описание разных путешествий по северным морям и показание возможному проходу Сибирским океаном в Восточную Индию», проанализировав движение морских течений в районе между Шпицбергеном и Новой Землей, предположил существование в этом районе большого массива земли:
«…Мне кажется, хотя, может быть и не в самой полярной точке, однако близ оной должно быть немалому острову или ещё и многим…».
Ученый даже указал вероятные координаты:
«…Великий остров… лежит к северу далее 80 градусов и 11 минут, склоняясь от Шпицбергена к востоку».
(Ломоносов, 1952, с. 462–469)
Спустя 100 лет морской офицер Н. Г. Шиллинг на основе анализа дрейфа морских льдов между Новой Землей и Шпицбергеном также пришёл к выводу о наличии в этом районе большой земли (Шиллинг, 1865). Идею Ломоносова – Шиллинга поддержал секретарь Русского Географического общества князь П. А. Кропоткин, который не только дополнил эту гипотезу своими расчетами, но и составил программу комплексных исследований (Доклад…, 1871) и обратился к правительству с просьбой выделить средства (Кропоткин, 1990). Но русское правительство не придало значение теоретическому открытию неизвестной земли, зато это вызвало жгучий интерес европейской общественности.