Нормой школьной и внешкольной жизни были различные военизированные игры, походы, бои между «белыми» и «синими». Нередко отряды формировались по принципу: «школа» на «школу», «улица» на «улицу». И подчас эти военные игры разыгрывались не на шутку. На вооружение шли не только фанерные танки, пулемёты, винтовки, деревянные гранаты, но и подручный материал: камень, кирпич, выструганные из досок сабли. Мы сражались не «понарошку». И не только мальчишки. Рядом случались и девчонки. Чаще других – моя сестрёнка. Она старательно собирала камни, щебень, куски кирпича и прочее в качестве «гранат» для нас, «бойцов». А назавтра встречались с «противниками» в школьных классах и коридорах, не тая обиды, жажды мести, отмщения.
Мы, довоенные советские люди, и взрослые, и дети, твёрдо знали, что фашизм – это война. Мы были абсолютно уверены в её неизбежности. С каждым годом и с каждым месяцем атмосфера в мире и не только где-то вдалеке, но и в опасной близости от наших границ, становилась всё более напряжённой.
Мы всерьёз «играли» в войну; готовились к неминуемой войне. Нас не убаюкивали никакие умиротворительные заявления, разъяснения, опровержения ТАСС. Война подступала всё ближе к нашим границам. Всё тревожнее становилась жизнь. Всё чаще ночами снились раскаты военного грома. И потому говорить о внезапности и неожиданности войны я бы не стал. Скорее всего, неожиданным для большинства советских людей оказался день и час её начала…
Воспитанные в духе «неприкосновенности наших границ» и «несокрушимости нашей Красной Армии», мы по наивности считали: враг, напавший на Советский Союз, неминуемо и скоро будет разгромлен. Как неоспоримую истину мы принимали на веру вдохновенные строки песни, которая в ту пору была у нас на устах:
Чужой земли мы не хотим ни пяди,
Но и своей вершка не отдадим.
С такими мыслями и настроениями жили мы и в первые месяцы 1941 года – в условиях приближающейся войны.
В середине июня 1941 года я отлично, с похвальной грамотой, окончил семилетку (Барвенковскую неполно-среднюю школу № 2). Годом раньше с такой же похвальной грамотой окончила школу и моя сестра, не получив за семь лет ни единой четвёрки. Я сразу же отнёс заявление в десятилетку – среднюю школу № 1. Там уже год училась и Маруся. В то время эта школа называлась «образцовой» и учиться в ней считалось престижно. У меня, как и у других моих сверстников, не было иных планов, целей, желаний, кроме как продолжать учёбу: в школе или фабрично-заводском училище, в техникуме или на каких-либо профессиональных курсах. Учиться! И никаких других помыслов…