— Не знаю, — фрейлина пожала плечиками, укутанными в меха. — А вы заметили, что здесь ни очага, ни печки, ни камина нет? И холодно так, что к утру мы все замерзнем и превратимся в ледышки! Боюсь, мы даже до дворца не доедем, умрем от голода и холода! Как хорошо, что сэр Яррен оставил вам свою заговоренную шубу! — Эбигайл, уложив принцессу, переодетую в шерстяную ночную рубашку и сухие шерстяные чулки, укрыла ее пуховым одеялом и набросила сверху лисью шубу.
Тут фрейлина была права. Северяне оказались на диво негостеприимными: ужин не подали, постель не согрели, а в покоях холодно так, что пар идет изо рта.
— Но у вас такой шубы нет, — задумчиво сказала принцесса и уже собралась встать и пойти к принцу Игиниру, требовать огня и хотя бы горячего питья для фрейлин, но Эбигайл так уютно подоткнула одеяло, что Летта позволила себе еще минутку побыть в тепле.
— Леди Исабель велела нам сдвинуть кровати и лечь всем под одно одеяло, — призналась Эби.
И принцесса досадливо поморщилась: это она должна была догадаться, как девушкам согреться. И она не должна была допускать до того, чтобы ее фрейлины нарушили правила приличия и сбивались в стаю, как деревенские девки.
Она все-таки заставила себя выпростать ноги из-под пухово-мехового вороха.
— Что-то принести, ваше высочество? — захлопотала Эбигайл.
— Сапожки и шаунский домашний халат на вате. А сверху я завернусь в шубу. Хочу просить аудиенции у кронпринца Севера.
Эбигайл только подняла сапожок, чтобы натянуть на маленькую ножку принцессы, как донесся приглушенный перегородкой стук, а в спальне фрейлин раздались громкие мужские голоса.
— Узнай, что там, — велела Летта.
Фрейлина, опустив второй сапожок на пол, побежала к двери и через пару минут вернулась с радостной улыбкой, высохшими глазками и прошептала:
— Жаровни принесли и ужин! Позвольте внести?
— И поскорее!
Эбигайл задернула полог на ложе и громко распорядилась:
— Вносите!
Четыре черноглазых и смуглых как шауны человека втащили два железных ящика с пышущими жаром углями, поставили у ложа по бокам, следом вошли еще двое и внесли низкий, вровень с ложем, столик, уже заставленный дымящимися яствами и — главное — черным железным чайником с высоким носиком. Комната сразу наполнилась ароматами мяса, трав и хвои.
Что-то пробормотав и поклонившись в пояс, слуги, пятясь, удалились.