Риан молча вытащил одно из писем, которые просматривал, пока я
делала домашнее задание, протянул мне. Резким, рваным почерком с
наклоном влево там было выведено: «Прибываю завтра». Даже если бы
нам не преподавали графологию, даже если бы я вот только что не
писала доклад по этому самому почерковедению, и так было ясно – у
женщины резкий, непримиримый, тщеславный характер, и данное
послание она писала в состоянии крайней ярости. Жуткий образ
свекрови в моем воображении мгновенно приобрел клыки, когти
размером с метательный нож и – да! – кровожадный взгляд! А я
только-только жить начала, между прочим.
И решение возникло само!
– Уважаемый лорд-директор, – едва слышно, но
решительно проговорила адептка Академии Проклятий, – я…
разрываю нашу помолвку и беру все свои «да» обратно.
На меня бросили злой взгляд исподлобья и «обрадовали»:
– Поздно.
И тогда я подскочила и сорвалась на крик:
– Что значит поздно? Мы не получили благословения
родителей, не афишировали помолвку, и вообще… я дала согласие в
состоянии аффекта! И… я имею полное право взять свое слово
обратно!
В следующее мгновение папки, свитки, договоры и письма полетели
на пол, сметенные одним движением, лорд Тьер стремительно поднялся,
уперся руками в стол и, чуть подавшись вперед, хрипло сообщил:
– Да, ты имеешь полное право взять свое слово обратно! Одно
маленькое «но», Дэя: а кто тебе позволит?!
И где мой трогательный, вежливый, сдержанный и такой понимающий
Риан?! Где? Вместо него передо мной – лорд Тьер, тот, который член
ордена Бессмертных, Первый меч империи и магистр двух сильнейших
учебных заведений империи – Университета Темного Искусства и Школы
Искусства Смерти. И я испугалась, вполне оправданный страх, кстати,
вот только молча дрожать уже, кажется, разучилась. И потому
испуганным шепотом спросила:
– Никто не позволит, да?
С протяжным стоном Риан опустил голову, черные волосы скользнули
по плечам, закрыли лицо… И мне глухо ответили:
– Тебе я не позволю, Дэя. Я… – Пауза, затем едва
слышное: – Я… и древняя магия эльфов и рода…
Я решила сесть. Промахнулась, грохнулась на пол и почти сразу,
перепуганная до самой Бездны, попыталась встать. Не вышло. В итоге
меня осторожно подняли, бережно усадили обратно. Пододвинули листы
с докладом, вложили в правую руку перо и вновь вернулись к письмам
и отчетам, которые собрали и водрузили на стол. И все это
молча.