Очнулся я в вытрезвителе со страшной головной болью в компании с
восемью отвратительно воняющих телами бомжей. Тела были ещё тёплые
и, судя по храпу, такими и собирались оставаться. Я лежал,
наслаждался «ароматами» и постепенно осознавал глубину своего
падения. Из этого осознания постепенно рождалась мысль – после
следующего «захода» очнёшься в морге, ну или уже не очнёшься, что
вероятнее…
* * *
Пока Игорь Иванович Сотов, двадцати девяти лет от роду, давал
себе страшную и не рушимую клятву трезвости, события принимали
необычный и весьма неприятный для отдельной камеры вытрезвителя
оборот. По короткому коридору прогрохотал десяток ботинок большого
размера полувоенного образца. Ключ со скрипом провернулся в
замочной скважине и дверь распахнулась. Заключенные и глазом не
успели моргнуть как добрый десяток мужчин в пятнистом камуфляже,
масках и с надписью «ОМОН» на спине подхватили по одному
заключенному и выволокли из камеры. Таким же образом их протащили
по участку к заднему выходу, вплотную к которому был запаркован
большой грузовик. Заключённых протащили через открытую дверь в
кузов и сноровисто приковали висящими на поручне наручниками к
стене фургона.
Один из бомжей, увидев как других заключённых приковывают, стал
вырываться, громко хрипя что-то нецензурное, но был быстро
утихомирен ударом дубинки, мгновенно выхваченной конвоиром. За
первым ударом последовал следующий и следующий. «Омоновец»
остановился, только когда заключенный перестал кричать и мог только
стонать. Голова и кисти рук, не прикрытые одеждой, были разбиты до
крови. Шутить тут никто не собирался.
* * *
Грузовик ехал достаточно долго, чтобы Игорь успел оклематься,
насколько это вообще было возможно в его положении, и обдумать
ситуацию, в которую он попал. Немного доработанный с помощью сварки
кузов совершенно не напоминал обычный тюремный транспорт. Конвоиры
действовали чересчур жёстко и нервно для сотрудников полиции. В
голову лезли мысли о подпольных клиниках по пересадке органов и
трудовых рабских лагерях, но подобранный контингент опровергал все
эти версии. Бомжи не отличаются здоровьем и трудолюбием. В голове
засела неприятная мысль, что у этих людей есть и ещё одно отличие –
их некому искать.
Открыли дверь уже совсем другие люди. В руках дубинки, в кобурах
пистолеты, похожи скорее на охранников из ЧОПа, чем на полицию.
Одеты в чёрную форму с невнятным логотипом, бронежилетов ни у кого
нет. То, как сноровисто они вывели бомжеватую толпу из фуры,
доказывало, что дело это для них привычно и неоднократно
отработано.