На путь до новой цели у тёмного ушли
ещё сутки. Он ощущал предвкушение, ведь развязка была так близка.
Он был готов. Готов убивать и разрушать. Но постоянно приходилось
себя сдерживать. Тонан ещё не забыл, как его щупальца тьмы
бессильно колотились о светлую защиту «тени». Нужно было быть
аккуратнее, чтобы не оставить своему врагу никаких шансов.
Уже рядом с поместьем он снова
потратил немного времени на подготовку. Убив одну из местных птиц,
из её тела и остатков души лич создал себе отличного разведчика. К
тому же это творение смогло перехватить несколько почтовых голубей.
Даже изменённые друидами и усиленные артефактами птицы ничего не
могли противопоставить тёмной магии слабого разведчика, сделанного
на скорую руку. Так Тонан узнал, что его цель всё ещё тут, и ничто
больше не стоит на пути его мести. О происшествии в Рохане же, не
было ни слова. Возможно, это не посчитали достаточно важным, чтобы
извещать императорского сыночка или как-то вмешиваться в его
отдых.
На следующий день, когда цель со
своей свитой отправилась в лес, тёмный тоже вышел на охоту. Теперь
лич не стеснялся в методах. Быстро нагнав эту толпу жалких
смертных, он просто начал их убивать. Щупальца тьмы, вырвавшись из
земли, раздирали лошадей на части, раскидывая всадников. Иглы тьмы
пронзали незащищённые доспехами части тел охраны и свиты. Серый
туман начал стелиться по земле, буквально растворяя всё живое, до
чего дотрагивался. Лич бушевал, а тьма брала свою плату, разрушая и
уничтожая всё на его путь.
Прошло всего несколько минут, а в
живых остался лишь один человек. Лошадь была мертва, а его самого
отбросило к дереву. С трудом поднимаясь, сын императора непонимающе
оглядывал картину произошедшего. Кругом царила смерть, даже
растения были обращены в пепел. И, посреди всего этого, к нему шёл
монстр. Словно восставший мертвец из детских сказок, одетый в
бесформенный чёрный балахон. Полы его одежды тлели, из-за
заклинаний использованных магами охраны. В некоторых местах из тела
торчали болты, зачарованные жуткой и опасной магией, но монстр не
обращал на это никакого внимания. Казалось, он даже не заметил, что
жалкие людишки пытались сопротивляться. Только его полные тьмы
глаза продолжали неотрывно смотреть на сына императора, пока он
продолжал приближаться.