Ахульго - страница 55
– А если одолеешь ты? – оглянулся на него стройный красавец, проверявший патроны в своих газырях.
– Тогда… – Курбан на мгновенье задумался.
– Тогда вспомните меня в своих молитвах.
– Хочешь бороться, отец? – спросил широкоплечий парень, откладывая отточенный кинжал.
– Давай!
Курбан слез с коня, скинул чуху, снял кинжал с пояса и закатал рукава рубахи.
– Валла-билла, – приговаривал крепыш, поплевывал на руки.
– Только потом не обижайся.
– Давай, Сулейман! – поддерживали его друзья, мгновенно собравшиеся в круг.
– Давно не ели жирных баранов!
Сулейман не нападал, выжидая, пока борьбу начнет старший. Курбан сделал отвлекающий выпад, парень невольно отшатнулся, и Курбану хватило этого мгновения, чтобы обхватить Сулеймана за пояс. Удивленный такой ловкостью, Сулейман решил бороться всерьез, резко вывернулся, приподнял Курбана и хотел уже бросить его на землю. Но тот успел зацепить своей ногой ногу соперника, и они упали вместе.
– Все, все! – закричали зрители, беспокоившиеся за Курбана.
– Хватит!
– Ничья!
Соперники поднялись, но Курбан все еще порывался снова вступить в схватку.
– Ладно, отец, ты победил, – улыбался Сулейман, отирая со лба пот.
– Давай еще! – требовал Курбан.
– Я тебе покажу, как надо бороться!
– Видел бы меня отец – уши бы мне оборвал, – сказал Сулейман.
– А как тебя зовут?
– Курбан я, – сказал чабан, миролюбиво пожимая сопернику руку.
– Ты силач, Курбан! – говорили мюриды, тоже пожимая ему руку.
– А шрам такой у тебя откуда?
– Было дело! – кивнул Курбан, одеваясь и возвращая кинжал на место. Затем показал ярлыгой вдаль: – Вон, видите, верхушки торчат? Ахульго! Мы там неделю против пушек стояли, а потом на штыки бросились.
– У меня там брат погиб, – сказал Сулейман.
– Брат? – насторожился Курбан.
– Как его звали?
– Малик из Согратля.
– Не помню, – признался Курбан.
– Из Согратля много людей было.
– Они на подмогу пошли.
– Да будет им доволен всевышний, – сказал Курбан, а затем показал на отару.
– Пять баранов! Они ваши.
Мюриды бросились ловить баранов. Увидев среди пойманных белого барана с лихо закрученными рогами, Курбан сказал:
– Этого оставьте, – чабан подцепил ярлыгой за ногу большого черного барана и передал его мюридам вместо белого.
– Этот мой, а белый – соседа, без разрешения не могу. Да мой, сами видите, пожирнее будет.
На площади у мечети собирался народ. Плоские кровли домов были полны женщин и детей. Посмотреть на то, что станет с отступниками, выбрались даже сгорбленные, будто окаменевшие старухи с орлиными носами. Они так много повидали на своем веку, что их уже трудно было чем-то удивить. Они давно перестали ждать добрых новостей, привыкнув к вестям печальным и горестным, но Шамиль был необычным человеком, которому удавалось то, что было невозможно для других. Из каждой беды он выходил еще более сильным. Посмотреть на такого имама было интересно даже старухам.