Это было ранней весной. Мы подошли к Талаар, поле было пестрое, кое-где еще лежал снег, а проталины черными пятнами напоминали о пробуждении природы. Вдруг бабушка остановилась, лицо ее сияло, глаза блестели.
– Фазу, иди ко мне, стань поближе!
– Что ты увидела, бабушка?
– Я вижу настоящий аламат (чудо). Вон, смотри, там снег, и на нем цветок. Он сумел пробиться из замерзшей земли, терпел ожоги снега, и все для того, чтобы дарить нам радость!
– Бабушка, я такого не видела никогда, – и я протянула руку, очень хотелось его сорвать.
– Не тронь, он рожден дарить людям красоту и радость, а ты хочешь его убить. Смотри никогда не рви ранние цветы, ведь у них очень короткая жизнь, они хотят радовать людей, дарить им свой аромат, освещать их сердца.
Мы пошли медленнее и увидели еще два подснежника. Во мне пробудилось что-то светлое, и начали стучать на самом дне сердца слова:
От удивленья широко
Пред тем, как этот мир широк,
Свое ребяческое око
Раскрыл голубенький цветок.
И до сих пор во мне живет память о том первом цветке, не завял тот подснежник, который я увидела впервые на снегу.
Мы по пути собирали траву, бабушка всегда запасалась на зиму тмином, мятой, чабрецом и многими другими целебными травами, сушила их в тени, покрыв марлей, а затем в марлевых мешочках укладывала в цагур (большой деревянный шкаф). Она знала, отвар какой травы вылечит ту или иную болезнь. Но главными в ее аптеке были тмин и мята.
Идем дальше, перепрыгивая маленькие камни и обходя большие, бабушка тихо читает молитвы и иногда, останавливаясь, благодарит Аллаха за эту красоту, за то, что она родилась и живет на этой земле такой щедрой и благодатной, она гладит эти колючие камни. Я думаю, какая же в этих камнях красота, что с того, что они вечно торчат, не шевелясь веками, так и стоят? Какая польза в них: на них не растет трава, и пшеница не зреет? Но вдруг моего слуха касается тихий напев. Я огляделась, не птичка ли это поет для меня. Остановилась и бабушка.
– Слышишь, Фазу?
– Слышу!
– Здесь недалеко должен быть ручей! – Она сделала несколько шагов, и я за ней. – Вот он! – засияло бабушкино лицо.
И я вижу, как по ложбинке почти незаметной струйкой вьется тонкий ручеек, мелкие камни он перепрыгивает, а большие обходит, как опытный и мудрый человек. Это он пел, я слышала эту мелодию первый раз – она такая нежная, полная любви и удивления, где-то голос повышался, где-то понижался, мелодия маленького ручья оживила окрестность.