В те годы в Гунибе была дислоцирована воинская часть, командиром которой был русский офицер Никитин, высокого роста голубоглазый блондин, обаятельный и простой. К нему горцы относились с уважением, и он, в свою очередь, соблюдал обычаи и традиции горцев, внимательно относился к населению, особенно детям.
Каждый день у красноармейцев бывали строевые занятия на центральной площади Гуниба, и детдомовцы часами смотрели на них, проявляя большой интерес к происходящему. И совершенно естественно, что шагать им тоже захотелось под флагом своего командира. Вскоре сами дети стали маршировать, а командиром «строевых занятий» был Абдурахман, который не совсем правильно отдавал команды по-русски. Не понимая смысла, он по-русски стал произносить первые выученные слова «шагом арш, направо, налево, кругом» и приучал воспитанников повторять действия красноармейцев. Это, конечно, выглядело смешным и забавным.
Узнав о подражании детдомовцев, Никитин выделил красноармейца, который взял шефство над ними, научил Абдурахмана более или менее правильно произносить слова команды, объяснял значения этих слов. Вскоре дети научились всему и с большим удовольствием проводили свои занятия, позволили им как то в день очередного праздника участвовать в демонстрациях. Они после митинга маршировали на площади, шли вслед за красноармейцами. Командуя детской дружиной, Абдурахман взял под козырек и шел впереди детдомовцев, не оглядываясь, стараясь не отставать от впереди идущих.
Не обошлось и без конфуза. Когда Абдурахман уже подходил к трибуне, на которой стояло окруженное начальство, раздался хохот, и многочисленная толпа участников начала хлопать в ладоши. Оказалось, Абдурахман шел настолько вперед от своей дружины, что не заметил, что он оторвался от нее на более 20 метров.
Пребывание в Гунибе, общение с красноармейцами помогло Абдурахману выучить азы русского языка и буквы алфавита.
В начале 1923 года Наркомпрос ДАССР командировал в Гуниб инспектора Саида Омарова для отбора переростков-детей в Буйнакский интернат горцев. Директор детдома, рекомендуя нескольких детей, в том числе и Абдурахмана, сказал: «Даниялов умеет говорить по-русски, знает алфавит». Тогда Саид Омаров пригласил его к доске и сказал: «Напиши свое имя». Тогда он написал: «абдурахман». Когда ему указали на ошибку, он, естественно, смутился, и директор покраснел. Весной 1928 года Абдурахман, Гаджиали Данияловы, братья Султановы, Патимат Мусаева еще несколько человек попрощались с Гунибом в сопровождении красноармейца на военном фургоне, выделенном Никитиным, приехали в г. Буйнакск, в интернат горцев, а Патимат Мусаеву определили в интернат горянок.