– Я ухожу.
– Может, обед? На кухне жарится роскошный каплун…
– Не надо. Если меня спросит один сеньор…
– Какой именно сеньор?
– Высокий, черноволосый. На вид – лет сорока. Шрам на левой скуле.
– Что я должен ответить сеньору со шрамом?
– Передайте ему эту записку.
– Сеньор со шрамом представится? – хозяин принял у Диего записку, сложенную вчетверо, и горсть серебряных реалов.
– Он может назваться Мигелем. Но если он не захочет назвать имя…
– Я понял, сеньор. Высокий, черноволосый, со шрамом. Не извольте беспокоиться.
– Благодарю.
На пороге Диего задержался. Окинул поле боя цепким, внимательным взглядом. И, надвинув шляпу поглубже, шагнул на воняющую смертью брусчатку.
Хозяин «Трех бочонков» следил из окна, как постоялец идет между трупами – не глядя под ноги, но при этом ни разу не замарав подошв кровью. Ага, нырнул в проулок. Исчез, сгинул во тьме. Выждав для верности еще пару минут, хозяин развернул полученную записку.
«Жду тебя там, куда мы договорились отправиться. Свяжись со мной. И поторопись.
Д.»
Тертый калач, хозяин по достоинству оценил лаконичность записки. Тот, кому она предназначена, все поймет. А другой честный, но предприимчивый человек вряд ли сумеет извлечь из этого текста хоть какую-нибудь прибыль.
Нет, подумал он. Людям с такими длинными рапирами доверять нельзя.
IV
Колесницы судьбы
(не так давно)
– Дон Луис!
– Ваше здоровье!
– Ваш талант!
Дюжина пробок ударила в потолок. Игристое вино хлынуло в бокалы, обдавая собравшихся пеной. Зазвенел хрусталь, откликнулись, укатившись под стол, три пустые бутылки.
– Виват!
Многие недоумевали, почему Луис Пераль пригласил избранных друзей в «Гуся и Орла» – заведение, скажем прямо, средней руки. Отметить спектакль, равно как шестидесятилетний юбилей драматурга, можно было и пореспектабельнее. Но спорить, а тем паче лезть с вопросами или советами, не рискнул никто. Хозяин таверны, папаша Лопес – сын папаши Лопеса, внук папаши Лопеса, один из вереницы тучных, краснощеких папаш, уходящих от жаровен и сковородок прямиком на кладбище Санта-Баррахо – лоснился от счастья. Польщен доверием несравненного «el Monstruo de Naturaleza», он расстарался на славу. Со второго этажа выгнали всех шлюх, строго-настрого запретив возвращаться до завтрашнего утра. Посуду одолжили в дружественной ресторации, оставив задаток «на бой». Вино привезли из личных погребов герцога Оливейры, с милостивого разрешения его высочества. Гусей наняли смазливых и расторопных, служанок жарили с утра; тьфу ты! – все наоборот.