Вот только власти могут сколько угодно ползать по тем болотам,
перерывая в поисках Кузьмы Ефимова каждую кочку, меня они там уже
не найдут. Я не намеревался возвращаться, собираясь воплотить в
жизнь детскую мечту. И пусть это звучит наивно, но меня привлекали
приключения и тайны, которые скрывала в себе Украинская Аномальная
Зона.
Правда, минут десять спустя, когда начался отходняк, и я смог
рассуждать более-менее здраво, идея пробираться через половину
империи в бывшую Украину – уже не казалась такой привлекательной.
Огромная территории от Днепропетровска до Карпатских гор, полностью
захватывающая Молдову, часть Белоруссии, а также земли, некогда
принадлежавшие Польше, конечно, манила своими загадками, но…
И всё-таки мысли о том, что меня могло бы ждать, доберись я до
Зоны, – успокаивали. Как минимум забивали голову, позволяя не
думать о том, что совсем недавно, впервые в своей жизни, я убил
человека. И не одного – восьмерых, пусть даже они были законченными
подонками.
Окончательно меня накрыло во дворах, за Студенческой. Руки
тряслись, ноги стали ватными, а в голове гремели колокола. Прежде
чем меня вывернуло наизнанку, я из последних сил добрался до
ближайшей урны и словно утопающий схватился за её ободок, чувствуя,
как под пальцами хрустит и мнётся металл.
Остановиться сумел лишь, когда желудок отдал всё, что в нём
было, а во рту ощущался устойчивый вкус желчи и какой-то кислоты.
Вот тут я помянул добрым словом экспедитора-американца, с его тягой
нести свет и блага цивилизации дремучим народам за пределами
североамериканского континента. За счёт химических наполнителей
вкус иностранной жвачки был гораздо сильнее, нежели у
отечественной, но это было именно то, что нужно в данный
момент.
С трудом отпустив бортик, я дрожащими пальцами разорвал упаковку
и разом запихнул все остававшиеся там пластинки в рот. Заработал
челюстями и почувствовал облегчение, ощущая, как отступает мерзкое
послевкусие.
На удивление монотонный процесс пережёвывания не только помог
мне успокоиться и всё-таки принять тот факт, что я стал убийцей
восьмерых человек, хотя людьми их назвать было сложно, но и
запустил, наконец, нормальную мозговую деятельность. Например, мне
самому стало интересно, куда это я мчусь сломя голову, когда
следовало бы собраться и выработать нормальный план действий.
Потому, доковыляв до ближайшей лавочки, я уселся на неё и стал
думать, что делать дальше.