Я оказался перед большим и длинным столом, за которым плечом к плечу сидели немецкие военные разного чина. Все входили в старший офицерский состав. Они смотрели на меня.
Комиссия расположилась напротив стены так, что из-за яркого света, бьющего в высокие окна за ними, лиц было не разглядеть. Все они были в тени своих собственных силуэтов. Тем не менее я именно чувствовал, что меня пристально разглядывают.
Некоторое время все молчали и посматривали в какие-то бумажки, передавая их из рук в руки. Затем один из них, майор, сидевший с краю, обратился ко мне, читая с листа на ужасно исковерканном русском.
– Фарух Мур-та-залиевиш Дибироф! – важно и с надменностью провозгласил он. – Да?
Я подтвердил.
– Кем вы работали до войны? Какую вы иметь специальность? Отвечать.
Такого вопроса я никак не мог ожидать и от внезапности даже не успел сообразить, зачем им нужно это знать.
– Я освоил профессию механика в техникуме, – начал я.
– Отвечать! Громко! – перебил немец.
Я повторил:
– Я освоил профессию механика в индустриальном техникуме. Неполный год работал на заводе. Также имею способность к рисованию.
Даже не знаю, почему я упомянул про рисование. Возможно, мне захотелось, чтобы они увидели во мне человека значимого, способного. Чтобы поняли: все мы – пленные волею судьбы, все мы люди.
Мой ответ не произвёл никакого впечатления на комиссию. Человек, обращающийся ко мне, перевёл его всего в несколько слов. Все присутствующие с такими же унылыми лицами продолжали смотреть на меня.
Переводчик тем временем задал следующий вопрос:
– Как вы относится к советской власти? Отвечать.
Вот где я вздрогнул. На мгновение у меня промелькнула мысль, что всё это часть какого-то масштабного фарса, целью которого является обличение и уничтожение всех, недовольных режимом. Может быть, и войны никакой на самом деле нет. И всё, что случилось со мной и ещё с миллионами граждан, всё это только один из манёвров правящего режима?
Тем не менее я продолжал отвечать с абсолютной прямотой, перебивая своё волнение.
– Я горжусь, что являюсь советским гражданином и живу в советской стране.
Перевели и эти мои слова. Члены комиссии переглянулись без различимых эмоций, и вскоре последовал ещё один вопрос:
– Фарух Дибироф! Ми создаём особую национальную армию. Считать ли ви себя способним войти в её ряды? Отвечать.