Должен ли я родиться богатым?
Нет. Совокупный доход моих родителей никогда не превышал 50 тыс. долларов в год, и моя трудовая карьера началась с 14 лет.
Я не Рокфеллер, и вам незачем быть им.
Должен ли я быть выпускником «Лиги плюща»?
Ни в коем случае. Персонажи, представленные на страницах этой книги, никогда не учились в гарвардах, среди них есть даже исключенные из учебных заведений. Образование, полученное в престижных университетах, – это замечательно, но само по себе успеха не гарантирует. Выпускники лучших учебных заведений вкалывают по 80 часов в неделю и считают, что без 15–30 лет такой каторги никак нельзя обойтись. Откуда я знаю? Это я проходил и своими глазами видел разрушительные последствия. Моя книга опровергает такой подход.
Обо мне и о том, зачем вам нужна эта книга
Всякий раз, когда оказываешься на стороне большинства, задумайся.
Марк Твен (1835–1910), американский писатель
Каждый, кто живет по средствам, страдает от недостатка воображения.
Оскар Уайльд (1854–1900), английский писатель
У меня взмокли ладони.
Уставившись в пол, чтобы не ослепнуть от света потолочных прожекторов, я стоял в одном ряду с остальными участниками и уже был, вероятно, признан лучшим в мире, только пока не знал об этом. Моя великолепная партнерша Алисия переминалась с ноги на ногу. Вместе с девятью другими парами нас отобрали из тысячи участников конкурса, представляющих 29 стран и 4 континента. Заканчивался последний день полуфинала чемпионата мира по танго, мы в последний раз предстали перед жюри, телекамерами и аплодирующими зрителями. Другие пары танцевали вместе в среднем 15 лет. А для нас этот чемпионат стал результатом пятимесячной подготовки – репетиций по шесть часов в день в режиме нон-стоп: мы наконец-то показали, на что способны.
– Ну как ты? – спросила меня опытная танцовщица Алисия на характерном аргентинском диалекте испанского.
– Супер! Давай просто наслаждаться музыкой. Забудь про зрителей – их здесь просто нет.
Если бы! Трудно было даже представить себе 50-тысячную армию зрителей и организаторов, собравшуюся в La Rural – крупнейшем выставочном зале Буэнос-Айреса. Сквозь густой табачный дым едва удавалось разглядеть гигантскую колышущуюся толпу на трибунах: люди со всех сторон обступали расчищенную в центре зала площадку размером 9×12 метров. Я одернул свой костюм (в едва заметную полоску), а потом так долго поправлял голубой шейный платок, что стало ясно: мне не по себе.