[22]. После этого сераскир (главнокомандующий) вместе с мимар-баши (главный строитель) донесли Кубад-шаху, что, с помощью Бога и по милости Государя, рядом со стеною Искандера возведен город, названный Бабуль-абваб-Дербендом.
Историки добавляют, что, по повелению Кубад-шаха, в Дербенд были водворены 3 тысячи семейств, переселенных из Ирана, из племени самого государя, и что, сверх того, туда же были отправлены 3 тысячи всадников, для постоянного несения карульной службы.
Успокоившись относительно всех этих дел, Кубад возвратил к отцу дочь Хакан-шаха, проведя с нею лишь одну ночь, а по другим сведениям, – совершенно целомудренною, из опасения, чтобы возможное от этого брака потомство не дало право повелителям Хазарии претендовать на персидское наследство, что могло повести к раздорам и войнам между этими государствами.
Дочь Хакана достигла столицы своего отца в то время, когда он, пируя со своими вельможами, был в очень веселом настроении. Узнав о случившемся с дочерью, он пожалел о своей оплошности и, в порыве гнева, прикусил свой палец. После этого между обоими государствами возобновились прежние враждебные отношения.
По словам историков, стена Искандера-Зулькарнейна шла на один фарсаг по дну моря и тянулась затем на запад по турецким (в дни автора) владениям, вплоть до берега Черного моря. Другие говорят, что некоторые поврежденные места этой стены были исправлены шахом Гамза, сыном Бахрам-Гура, и что он же снабдил ее многими мелкими укреплениями. Есть и такие свидетельства, по смыслу которых ранее Кубад-шаха стену Искандера возобновлял Ездиджур-шах, сын Бахрама.
Достоверно, во всяком случае, известно лишь то, что Кубад-шах построил и укрепил город Дербенд, и что, с другой стороны, Хакан-шах, вследствие неудовольствия, вызванного поступком с его дочерью, двинулся на Дербенд со 100-тысячной армией и осадил его.
Узнав об этом, Кубад-шах постепенно собрал 200 тысяч войска и с ним также прибыл к Дербенду. Здесь, выделив предварительно храбрых богатырей, Кубад разделил свою армию на десять корпусов, назначил им предводителей, каждый из которых равнялся сотне людей, и строго внушил, чтобы в битвах все части его войска кидались на врага с острыми саблями и со смертоносными копьями, но каждая – отдельно, и в установленном порядке.