А чёрные бомбы, на бока которых были небрежно нанесены белые пятна, молчаливо подтвердили: «Всё в полном порядке. Ждём».
– Маркировка такая: алые круги – зажигательные, жёлтые – фугасы, зелёные – газовые. Газовых э-э… мало, потому что нет ингредиентов для толковой отравы…
– А белые?
– Белые – бронебойные.
– То есть в них нитробол? – напряжённо осведомился старик. На его лбу выступили капельки пота.
– Разумеется, – кивнул алхимик. – А что?
– И вы таскаете его просто так? В деревянном ящике?
– Нитробол в бомбах, – попытался объяснить Андреас. – А бомбы – в деревянном ящике…
– В деревянном ящике!
– А как я их должен таскать?
– Нитробол нестабилен! – трагически заявил Эзра. Старик много чего повидал в жизни и именно поэтому относился к этому веществу с таким опасением.
Которое совершенно не разделял алхимик.
– Мое умение работать с нитроболом общеизвестно, – с лёгкой обидой в голосе поведал Мерса. – Мои бомбы можно носить с собой…
– Ты можешь даже спать с ними в обнимку, – отрезал Кедо. – Но на юго-западе. – И вновь махнул рукой туда, где разрешал своим алхимикам возиться со снарядами. – На Помойке действуют мои правила. И если здесь долбанёт…
– Никогда.
Несколько секунд Эзра гневно смотрел на взъерошившегося Мерсу, после чего безапелляционным тоном приказал:
– Бомбы немедленно отнести в арсенал! Заберёте, когда будете снаряжать корду. Иначе голову отверну.
Андреас бросил взгляд на Гатова, тот сделал «глаза», и Мерса послушно ответил:
– Считайте, что уже отнёс.
– Изготовлением бомб заниматься только на юго-западе.
– Э-э…
– Эксперименты с нитроболом только с моего личного разрешения.
– Э-э…
– Только с личного разрешения!
– Эзра, ты пугаешь моего алхимика, – хихикнул Гатов. – Он дар речи потерял.
– Я не экспериментирую, – опомнился Мерса. – Я с ним работаю.
Но его никто не слушал.
– Бомбы он делает с нитроболом! Прямо здесь! Ещё бы в спальню мою притащился со своими смесями! Мальчишка!
Недовольный старик потопал к первой мастерской, Гатов потянулся за свёртком с едой! Андреас же поставил ящик на землю, заложил руки в карманы брюк, но тут же вынул их, вытер о бёдра и принял у Павла бутерброд с ветчиной.
– Мне кажется, или сегодня наш хозяин немного… э-э… нервный?
– Полагаю, Эзру… э-э… немного взволновали десять килограммов нитробола в твоих руках, – в тон другу ответил Гатов. – Меня, признаться, тоже.