Визг.
Только в этот раз не скандальный, а полный боли. И когда дым рассеивается, свободяне оказываются около дверей: марионетка поддерживает пузана, а чернявый прикрывает отход беспорядочной стрельбой из «Аркоза» во всё, что кажется ему страшным.
– Я ещё вернусь! – орёт чернявый, но ответом ему становится неприличный жест от выдающегося учёного.
Затем довольный собой Гатов выбирается из-за стола, оглядывает разрушенное заведение и начинает громко хохотать.
Вечер определённо удался.
* * *
Единственной красотой, которую Камнегрядка могла предложить взыскательным путешественникам, были закаты. Притягательные и неповторимые закаты, когда однообразие унылого пейзажа – безжизненная земля, испещрённая бесчисленным количеством камней и скал, – удивительным образом преображалось в лучах уходящего солнца. Неожиданно исчезало ощущение неизбывной тоски, пряталась куда-то скука, пропадало отвращение, и перед изумлённым наблюдателем раскидывалась вдруг восхитительная, словно вышедшая из волшебного сна, картина причудливого сплетения теней и света, багровости уходящей звезды, меркнущей лазури неба и подбирающейся тьмы. И наливающиеся чёрным камни оживали, превращаясь в пятнышки ночи, неспешно собирающие панораму полнейшего мрака.
Неспособная родить живое, Камнегрядка ухитрилась отыскать прекрасное в том, что есть, и каждый вечер формировала на своей груди щемящий образ прекрасного.
– В своё время я подумал, что именно в этом кроется предназначение Камнегрядки, – тихо произнёс Вениамин. – Что по замыслу Творца её роль в нашем мире – демонстрировать потрясающие закаты, при виде которых никто не в силах оставаться равнодушным.
Из окружённого скалами форта любоваться прекрасной картиной не было никакой возможности, поэтому Мритский предложил прогуляться на вершину западной скалы, где располагалась маленькая, как потом выяснилось, «губернаторская», смотровая площадка, и теперь небольшая компания: Вениамин, его жена, инженер Холь и шестеро охранников сполна наслаждалась уникальным, доступным лишь в Камнегрядке зрелищем.
– Почему ты не рассказал об этом месте? – в третий или четвёртый уже раз повторил восхищённый Алоиз. – Я столько времени потерял…
Он сидел в Карузо несколько месяцев, отчаянно скучал, а мог бы каждый вечер наслаждаться непередаваемой прелестью величественной красоты уходящей в ночь Камнегрядки.