— Ты переживаешь, — нахмурился
Морозов.
— Просто Капитан Очевидность, —
усмехнулась я, поведя плечом. — Такое всегда неприятно
наблюдать.
— Нет. Ты переживаешь все эти
истории, соприкасаешься с ними. Разделяешь боль той женщины и
ребенка.
Дед Мороз был серьезен как никогда. Я
даже удивилась: непривычно видеть его таким.
— Ну и что?
— Остальные адреса я проверю сам.
Тебе нельзя заниматься этим этапом работы, если ты так
восприимчива.
— Что?
— Неужели Вася не знал о твоем
отношении и таскал тебя на проверки?
— Я не делилась с ним, — постаралась
защитить напарника.
— А здесь и знать не нужно: на тебя
посмотришь — и все понятно. Просто этот лентяй хотел сделать все
удобнее для себя. Отправляйся в компанию и возьми на себя склад, а
я проверю оставшиеся адреса.
— Да как ты?..
Склонившись ко мне, Морозов взял меня
за подбородок:
— Помнишь? Во всем слушаться
меня.
Я скрипнула зубами.
— Вот и ладушки, я пошел. Сейчас
заскочу за одноразовыми телепортами и отправлюсь. С ними, конечно,
неудобно и времени больше потребуется, но что поделать.
Смотря вслед удаляющемуся Ивану, я
обдумывала произошедшую с ним сегодня метаморфозу. Вечный насмешник
неожиданно превратился в серьезного и доброго мужчину. Может, Ирина
в чем-то права?
Дед Мороз на ходу рассматривал экран
телефона, поэтому не заметил, как заискрился багажник машины.
Бросившись к Морозову, собравшемуся его открыть, я прыгнула, сшибая
его с ног и одновременно активируя телепорт.
Нас выкинуло в джунглях. Шел
проливной дождь, барабаня по огромным листьям тропических растений,
а я лежала на спине и смотрела в ошалелые глаза Ивана, стараясь
отдышаться.
— Что это было?
— Сейчас багажник твоей машины
взорвался конфитюром и волшебством души. В малых количествах оно
объединяет и сближает нас на Новый год, а в больших…
— Временно вводит в эйфорию и делает
недееспособными.
— Да. Тебя бы отстранили.
— Полагаешь, это случайность?
— Скорее всего. По одному
происшествию сложно предположить саботаж, — сказала я.
— Ты спасла меня, — неожиданно широко
улыбнулся Дед Мороз. — Значит, я не так уж отвратителен твоему
доброму сердечку, змейка.
— Только ты мог предположить такую
глу…
К моим губам прижались горячие
мужские, заглушая протест. Когда поцелуй закончился, я залепила
Морозову пощечину.
А тот лишь хмыкнул.
— Оно того стоило.