Хорошо было на улице – удачно дед
избушку поставил. Крохотная полянка, окружённая вековыми соснами,
короткая, метров в двадцать, тропинка, ведущая к не слишком
большому, но глубокому озеру с прозрачной и чистой водой, да
озорной ручеёк, несущий свою ледяную струю в это самое озеро.
Поздний вечер и сгущавшиеся сумерки,
воздух, наполненный прохладой и запахами соснового леса. Всё такое
привычное и до боли в сердце родное. Вот шумно ворохнулась крупная
рыба в садках у причала – в специально построенных загородках
плескались сибирский осётр и стерлядь.
Дед любил разводить рыбу, предпочитая
её любому мясу. Да и чёрные «рыбьи яйца» деликатес не из последних.
Имперский егерь, кстати, чёрную икру не любил – перекормили в
детстве. Каждый день по малолетству до самой школы в него дед с
бабушкой (царство им небесное) эту отраву запихивали.
Сейчас Платон с чувством лёгкого
омерзения припомнил целый отсек в Убежище, заставленный литровыми
банками с ненавистным «лакомством». Дед излишки икры всегда солил и
откладывал до лучших времён как будто к голоду готовился.
О! Надо будет эти излишки Володимиру
отправить. У него двое «спиногрызов» подрастают. Теперь их очередь
этой гадостью давиться.
Платон присел на вросшую в землю
скамеечку, поставленную рядом со ступеньками крыльца, и тут же
рядом нарисовался неизменный спутник любого имперского егеря –
грысь. Генномодифицированная рысь, выведенная в институте
специальной генетики имени Бочкарёва.
Привычная всем лесная красавица весит
максимум тридцать пять килограммов, самки до двадцати, но эти
особи, специально выведенные для работы в егерской службе, были и
умнее, и крупнее, и сильнее, и выносливее обычных. И, вообще, в
этих генетически изменённых животных было заложено столько, что
Платон сам удивлялся фантазии институтских генетиков. И это
касалось не только рысей, но и служебных пород собак, соколов и
даже гепардов с ягуарами.
Для внутреннего общения с генетически
изменёнными животными существовали самые разнообразные приборы, но
Платон пользовался только простым радиофицированным ультразвуковым
пультом с десятком запрограммированных команд.
Грысей Платон любил с детства,
поэтому очень быстро нашёл общий язык со своими помощниками, а вот
пару грысей деда пришлось уложить в один гроб с их хозяином.
Образно, конечно же. Ни с кем другим они работать более не могли и
в случае гибели егеря становились неуправляемыми и подлежали
немедленному уничтожению. Так сказать – во избежание. Бывали,
знаете ли, кровавые прецеденты.