В другое время Рыжик не преминул бы последовать за экскурсией, но сегодня он уже познакомился с одним страусом, хватит. К тому же Чанга тоже не пошла за моряками, она вообще в последнее время как-то обленилась, а летать далеко без своей заступницы Рыжик уже не отваживался.
Он вспорхнул на крышу дома и самозабвенно запел. Со стороны могло показаться, что ярко-рыжий воробей просто чирикает себе «Чиф-чиф-чиф!» да «Чик-чирик!», но те, кто знает птичий язык, могли бы перевести его песню, как очень содержательный гимн о подвигах Рыжика – мореплавателя, Рыжика – отважного воина, который сегодня храбро дрался с птицами – великанами и вышел победителем, как всегда.
Но даже самое самозабвенная песня не могла притупить внимание воробья – он же не глухарь какой-нибудь, который в такие минуты ничего не видит и не слышит. Рыжик пел и крутил головой: вверх – вниз, налево – направо, потому что если какой-нибудь коршун или какая-нибудь кошка застанут его врасплох, это будет лебединая песня Рыжика.
Вертя головой, он видел, как один из малышей на лужайке уронил мячик в голубой бассейн и тянется к нему ручонками, чтобы достать.
Рыжик не любил человеческих детёнышей: они всегда норовили обидеть воробья – бросить в него камень или палку, а когда подрастали, заводили себе самое страшное на земле оружие – рогатку. Поэтому, когда малыш свалился в воду, Рыжик не слишком огорчился: пусть поплавает, этот будущий обидчик воробьёв. Но детёныш был ещё так мал, что не поплыл как другие, а бултыхался на одном месте и захлёбывался.
– Что это? Что это? – забеспокоился Рыжик.
– Зач-чем? Зачем?
Он вспомнил о Чанге и слетел к ней.
– Мальчишка тонет! Мальчишка! – возбуждённо чирикал Рыжик. – Ему холодно, холодно!
Чанга давно не видела своего друга таким возбуждённым. «Наверное, его опять кто-нибудь обидел», – подумала она, встала и пошла вслед за Рыжиком. А навстречу ей уже бежал другой мальчонка и заливался слезами.
В несколько широких прыжков Чанга достигла края бассейна и, не раздумывая ни секунды, прыгнула в воду. Собак породы ньюфаундленд недаром называют водолазами. Их далёких предков так крепко обучили искусству спасать тонущих людей, что даже недрессированная собака этой благородной породы знает, что нужно делать. Эти знания у неё в крови.
Чангу никто специально не дрессировал. Но она инстинктом поняла, что тонущего малыша нужно схватить зубами за рубашонку и немедленно вытащить на берег.