– Ты уверена?
– Да. Я подстрахуюсь и справлюсь.
– А если нет? – уставился на неё Жан, – если… джокер в рукаве! – вдруг сообразил он.
– Да, – подтвердила Этьена, – в случае неудачи я успею перенести нас ко входу в капсулу и мы сбежим прежде, чем он опомнится.
– У тебя явно изменилось настроение, – наблюдая за ней, заметил Доре, – и в лучшую сторону.
– Потому что я собираюсь прищучить этого мерзавца, – сузила глаза Этьена, – и, ты сам сказал, что у меня есть джокер.
– Ладно… – немного успокоившись, положил ладони на спинку её кресла Доре, – значит, если мы действительно не свихнулись, то вместе нас нигде не ждут… Черт, они же… – вдруг сообразил он, – могут вернуться в наше прошлое! В наш вчерашний день и…
– Не могут, – мотнула головой Этьена, – все, кто прошли через капсулу, экранированы. Мы можем пересечься только в нашем общем настоящем.
– Уже лучше…
«Пора учиться дышать по-лягушачьи, с интервалом минут в десять», – сообразив, что опять он надолго задержал дыхание, невесело подколол себя Доре.
– Куда махнем? – с наигранной беспечностью спросил он.
– Сначала просто попрыгаем, – предложила Этьена, – никто не знает, что я могу телепортироваться. И мы, – задорно засмеялпась она, – этим воспользуемся. Мы будем выходить из одной капсулы, телепортироваться к другой и сразу, как только засечем атавару, уходить. Мы заставим его тратить много энергии и, кроме того, взбесим и его, и его хозяина. А когда хозяин поймет, что его гончий пес почти разряжен и готов разорвать меня в клочья, то он вынужнет будет либо запереть его, либо отправить на дозарядку. При любом раскладе, он будет один. И тогда мы устроим засаду.
– Отлично! – подтвердил Доре, – а если он не справитсяс и собачка, действительно, разорвет нас в клочья?
– Справится, – убежденно произнесла Этьена.
– Ты – сумасшедшая, – так же убежденно произнес Доре.
– Может быть, – засмеялась Этьена, – но они этого не знают. Ну, что, – глядя ему в глаза, предложила она, – сыграем?
Человек привыкает ко всему. Первый поезд, первый телефонный аппарат, первый… Неважно. Всё однажды было первым. Но острота новизны проходит, человек в очередной раз приспосабливается, и…
– Значит, – разглядывая рисунок цветовых пятен на пульте, не удержался от подколки Доре, – ты не любитель абстрактной живописи.
– Почему? – в тон ему подхватила Этьена, – мне очень нравятся нейронные свето-звуковые абстракции. Но их ещё не придумали.